Рассказ Исы ибн Хишама, или Период времени

Юноша: На мой взгляд, он все сделал правильно и хорошо. Он самым мудрым путем пошел, откликаясь на зов цивилизации и из любви к культуре. Пришла уже пора сельским жителям сравняться с городскими в следовании западным порядкам как в серьезных делах, так и в развлечениях, пора им сбросить с себя ярмо устарелых обычаев и оковы обветшавших идей, это послужит возвышению уммы и пойдет на пользу стране.

Старик: Какая польза жителям страны от разрушения семей и разорения хозяйств? Если деревенские омды и зажиточные селяне продолжат посылать своих сыновей в Европу, откуда они возвращаются не в дома своих отцов, к своим хозяйствам, а в столицу страны, где живут по обычаям европейцев, отрекаясь от того, что им было привычно, а теперь кажется устаревшим, то в скором времени семьи развалятся, а хозяйства разорятся. Все окажется в руках скупающих земли и угодья иностранцев, которым эти молодые подражают, воспринимая лишь внешнюю позолоту цивилизации, ее соблазны.

Юноша: Тебе, как я вижу, хотелось бы, чтобы свадьба этого цивилизованного молодого человека состоялась посреди болот и оросительных каналов в деревне его отца, в компании подонков и сброда из его феллахов и арендаторов, не в большом доме, а в палатках, при свете не электричества, а факелов, чтобы на столах стояли не блюда, а миски, не графины, а горшки, подавалась не индюшатина, а верблюжатина, а в качестве приправы не майонез, а асид{235}, не спаржа, а бобы, не кусочки баранины, а грибы{236}, не горчица, а сыворотка, не манго, а финики и пальмовые плоды{237}, не вишни, а смоквы, не шампанское, а померанцевая вода, не коньяк, а арак. А играли бы на дудке вместо флейты, на аргуле{238} вместо пианино и на ребабе{239}, который заменил бы целый оркестр. Вместо свадебной процессии устроили бы скачки. Взамен уважаемых консулов пригласили бы бедуинских шейхов, вместо директоров управлений — надсмотрщиков за полевыми работами, а вместо главных биржевиков и банкиров — уездных писцов и менял. А на головы бы им надели взамен венков из миртов и цветов венки из пальмовых веток со свисающими гроздьями фиников.

Старик: Хватит разглагольствовать. Я тебе скажу так: да, мне нравится все то, над чем ты смеешься, и я хочу чтобы оно таким и оставалось, потому что речь идет о жизни людей, о сохранении их имущества и достоинства, о куске хлеба для бедных, о любви к родным, о помощи друзьям и соседям, о том, чтобы радовать людей тем, что им по нраву и по вкусу. Именно это принесет пользу жителям страны и доставит им удовольствие. Мне огорчительно видеть то, что происходит здесь, как все переворачивается вверх дном, это грозит тяжкими последствиями — недовольством и возмущением гостей, позором, скандалом, загубленным будущим. Какой здравомыслящий возразит мне, видя, как этого человека знатного происхождения, родом из Верхнего Египта, жители которого известны своей гордостью и заносчивостью, вспыльчивостью и нетерпимостью, окружили евнухи и просят приказать слугам отнести бутылки вина на женскую половину дома. Ему наверняка известна история о бедуине, которого напоили вином на одной свадьбе. Бедуин прежде не пробовал вина и, когда хмель ударил ему в голову, сказал хозяевам дома: «Если ваши женщины пьют его, они, клянусь Господом ал-Ка‛абы, блудницы». Я не знаю, что заставляет хозяина свадьбы терпеть все эти неприличия и скандалы. Если этим празднеством, стоившем огромных денег, он хотел порадовать жителей столицы, то на самом деле услышанное и увиденное здесь возмущает их и вызывает гнев. Нет никого, кто не осудил бы его поступок и его поведение. Одни порицают его за расточительность, другие — за недогляд. Если же он потратился для того, чтобы прослыть богачом и прославиться щедростью, то славу и известность можно приобрести и другими путями с пользой для себя и для людей. Если бы он израсходовал на угощение половину потраченного, а остальное пожертвовал бы на благие дела, на помощь бедным, на строительство больниц и приютов, то увековечил бы память о себе среди соотечественников, его бы вспоминали добром, стали бы легенды о нем складывать.

Говорил Иса ибн Хишам: Продолжения разговора мы не услышали, его заглушил крик слуг, прислуживавших за столом, они предлагали гостям выйти из зала, потому что на столе ни еды ни питья не осталось. Слуги обещали, что снова пригласят гостей после того, как вымоют посуду и поставят на стол новые блюда. Но их никто не слушал, на их крики никто даже не обернулся. Слуги стали хлопать в ладоши, как хлопают хозяйки, созывая кур. Но гости по-прежнему не сдвинулись с места. Тогда слуги прибегли к хитрости: они потушили свет, и гостям пришлось толкаться в темноте и натыкаться на стены в поисках дверей. Мы поспешили выйти первыми и увидели у входа двоих пьяных приятелей. Они спорили о том, кто из них больше выпил. Один толкнул другого, и тот упал на землю, в лужу собственной блевотины. Насмехаясь над самим собой, он пропел: