Расскажу…

Нашли степень прогрева, степень сна, а потом, знаете, поначалу-то они ехали как проводники, привыкшие ну поехать на несколько дней и люди все чужие, а потом мы все породнились. Потому что кто-то заболел. У кого-то какой-то праздник. Мы стали все как единое целое. Я сварю кофе, куплю пирожных или чего-то еще и, естественно, иду их угощаю. Или мы идем с какого-то концерта, приносим цветы. «Ну куда их девать?» – «А можно нам?» Ставим у них. Более того, когда кто-то из них приходил на концерт, они уже видели нас в деле, и они сразу же поняли, что это не капризы, а это наша профессиональная необходимость. Скажем, я работала, Никита, кто-то еще из актеров, у нас были у кого-то отделения, где мы были в сборном концерте, у кого-то сольники на разных площадках. Но это были площадки – 600 мест, 700, 400, вот так.

В городах нас встречают хлебом-солью с оркестром, подъезжаем, а там уже пресса, телевидение, полно народу, оркестр, где-то нас казаки встречают. Когда поехали в Сибирь – сибирские ансамбли, хоровые коллективы. Частушки. После этого пресс-конференция в течение часа. Представляете? Меня всегда просили: «Ирина Петровна, надо выходить, а кто еще, кто еще?» Я, как всегда, с утра накрашена, выхожу с Никой. Для всех это цирк. Она позировала перед телекамерами и вела себя идеально. Она была до того умна, моя девочка, она понимала, кто я, и чуть-чуть сама была артисткой. Это правда. У меня была замечательная сумка, в которой она лежала. Я закрывала ее на молнию, и оттуда торчала только мордочка. А иногда я ее потом прямо сверху накрывала своим красным шарфом, чтобы она спала.

Вот, представляете, идет пресс-конференция, круглый стол, в центре камеры, я сажусь, беру сумку, она забирается туда, когда я говорю: «Место, маленькая». Накрываю шарфом, и она понимает, что если шарф – она должна там лежать и спать. Не хулиганит, не пищит – ничего, клубочком сворачивается и лежит. А после пресс-конференции она выходит, отряхивается и бежит позировать перед камерами.

Все знали, что я путешествовала со своей собакой Никой, это было и радостно и тепло, и кусочек дома, и кусочек любви, на всех концертах она была со мной. И мобильный телефон, который связывал меня с Москвой. И абсолютно красивое купе.

У меня была очень смешная история с замечательной певицей Натали, Наташей. Она путешествовала со всей своей командой, они работали на площадях, где собирались тысячи людей.

Когда все возвращались после выступлений в поезд, сразу шли через все купе к вагону-ресторану, мы только там начинали есть. Я прихожу, через все купе тащу свою Никульку, все повара уже знали, что ей надо дать кусочек мясца отварного. Сажусь за обычный стол – четырехместный, все знали, что я сажусь здесь рядом с Никой. Естественно, она сидит со мной на скамеечке, у нее была своя мисочка. А я поначалу ела горячие щи с чесноком и с хлебом, с маслом, чтобы согреть горло, потому что простудилась в самом начале.

Обычно говорят: «Вот все артисты-эстрадники пьют, молодежь пьет!» Вы знаете, не могу вам этого сказать. Я видела, как в 14 вагонах люди ехали работать. Может, они потом и выпивали что-то, но сил у них особых не было. То есть я не видела пьяных артистов. И ни один концерт не был сорван. Все приходили на таком подъеме, потому что тысячи людей на площадях, вживую работали музыканты, группа за группой.

Так вот, Натали с мужем ехала через мое купе, потом было чье-то еще купе, потом холл, в котором стояла аппаратура и телевизионщики все монтировали. В холл все выходили кто чай попить, кто поболтать, кто покурить, потом стали выгонять всех курить в тамбур. И там же, в этом тамбуре, я специально положила коврик для Ники, она там должна была ходить в туалет, я потом все убирала, мыла, в общем, как-то приладилась.

Вдруг однажды утром я слышу голос Натали: «Ирина Петровна! Ирина Петровна! Ваша Ника покакала прямо около моего купе! Что делать?!» Я, мгновенно вскочив: «Как?! Наташа, это замечательно! Это к деньгам! Я сейчас все это уберу». Откуда я это взяла, не знаю. Она: «Да?» – и засмеялась очень дружелюбно. Я, естественно, все убрала. «Никулька, ну как же так, ну как же так? Нехорошо! – Она поджала хвост. – Больше сюда не ходи, ну что это за безобразие!» Все нормально, все хорошо.

Вечером концерт. В городе я выступаю, потом меня привезли обратно, но поезд стоит, говорят, что все ждут Натали, у нее еще какой-то концерт, мы не трогаемся, пока не соберут всю команду. И вот входит Натали. У нее такая совершенно фантастическая меховая курточка, как тигренок какой-то, лосины, модная, на каблуках, сапоги зеленого цвета, раскрашенная, все блестит. Она входит прямо ко мне со счастливым лицом и: «Ирина Петровна, вы представляете, действительно к деньгам! Я сейчас заработала кучу денег. Я вас очень прошу, может она каждый день это делать? Именно около моего купе?»

Весь вагон захохотал, мы были так счастливы, это было так смешно. Где она сейчас? Где то время, когда мы совершенно замечательно проехали по всем городам и я смогла отработать 37 концертов?