Расскажу…

Короче, я увязываюсь и мы идем по берегу. «Тут идти-то всего ничего». Вдоль моря, по асфальтовой дороге, по которой летят западные машины, мы идем пешочком, вечереет, в сторону светящегося отеля, идем себе, идем, болтаем. Идет нас человек семь. Приходим туда, там можно было совершенно спокойно попить кофе, что-то вкусненькое съесть. Это действительно шикарный отель, в зелени, в цветах, абсолютно западный, ничего похожего с нашим, в общем, такой нормальный фешенебельный, куда приезжают толпы туристов, видно, что там итальянцы, французы.

Мы идем в сауну. Надо вам сказать, что никогда я в эти сауны не ходила. Меня мама брала много раз, уже в нормальном взрослом возрасте, мы с ней ездили в Сандуновские бани. И она мне рассказывала, что это очень полезно, и не только потому, что это центр Москвы, а потому, что это Сандуны, и потому, что там был совершенно прелестный бассейн, откуда можно было после парилки, которую я ненавидела всегда и по сегодняшний день, выпрыгнуть в этот бассейн. И еще была какая-нибудь тетя Маша, огромная тетя, с шайками и мочалкой, которая драила тебя, как ребенка.

Больше для меня никаких не существовало бань, саун. А вот тут, ну вроде как за компанию, я тоже вхожу. Нормальная фирменная маленькая такая симпатичная настоящая финская сауна, куда мы все в купальниках сели. Я сижу и чувствую, господи, я больше уже не могу, мне жарко, кошмар. Потом все, как шальные, прыгают в ледяной бассейн, я тоже, сдуру, раз зашла, два, потом говорю: «Ребят, пошли домой!»

Идем обратно, и я чувствую, что мне становится нехорошо. Сердце бьется так, что, кажется, оно в горле, а когда я вошла в свой номер, передо мной все поплыло, голова закружилась, и я завалилась. Благо, что в соседнем номере кто-то из девчонок, стучу, прибегают. Но, понимаете, заграница. Это не то, что тут – «03», и к тебе «скорая». Ну, конечно, первое, кому звонят, это режиссеру. И вот вы знаете, удивительно, конечно, но сердечность людей потрясающая. Какое-то объединение, когда человеку плохо. Это здорово.

Может быть, наступило другое время, когда люди в принципе разъединены и вот такого какого-то братства уже меньше видишь. А тогда оно было. Режиссер сам прибежал, он говорил с жутким акцентом: «Ирина, что с тобой?!» – «Вот эта сауна…» – «Так! Ну-ка, вставай, и немедленно руки под ледяную воду!»

И вот начинают мне на руки, на вены лить ледяную воду. Честно, было страшно, мне казалось, что я сейчас вообще дуба дам. Я не знала, что надо на руки лить воду.

Кто-то говорит: «Надо кофе». Он говорит: «Нет, не надо кофе! Надо, наоборот, холодную воду!» И вот эту холодную воду лили-лили, лили-лили, и вроде как ничего, оклемалась. После этого он стал так кричать на всех, и прежде всего на директора, который тут бегал-суетился, на бедных ребят, моих партнеров, которые тут же по коридору слиняли куда-то. «Как можно! Почему?! Ей завтра сниматься! Она никогда не ходила в эту сауну! Ты когда-нибудь ходила?» Я говорю: «Никогда, я первый раз в эту западную». – «Это же очень много градусов! Это ей нельзя!»

Крик стоял несусветный: что съемку срывают, актрису губят, и все как бешеные носились, кто с грелками, кто, наоборот, с холодной водой, кто с чаем, кто-то меня закутывал во что-то, а я от стыда не знала куда деться.

Рано утром стук, приходят ко мне уже наши девчонки все: «Ну как ты? Надо собираться». Честно скажу, сердце стучало, врача мы так и не вызвали, как-то все было паршиво, но выхода нет. Что-то дали мне типа валокордина, потом валидол, кто что. Поехали на съемку.

На следующий день дали мне отдых. Сказали, что организаторы дадут машину, дадут сопровождающего, и повезут показывать Черногорию. Я выхожу из отеля, стоит огромного роста накачанный гигант загорелый, темные волосы, бицепсы какие-то невероятные, талия узкая, ну вообще такой спортсмен, который слабо, но говорит по-русски, и он мне: «Ирина, я ваш сопровождающий, мы поедем вот на этой машине». Стоит маленькая, крошечная такая, пуговица какая-то, машина с двумя дверцами.

«Я повезу показывать горы». – «Очень мне надо, – думаю про себя, – с таким амбалом». Ясно, что он спортсмен и, наверное, охранник при этом, и, наверное, он работник определенных организаций, потому что, вы сами понимаете, советское время, мы – советские граждане, приехавшие снимать кино, естественно, должна быть охрана, понятно, но в то же время думаю: «Что, мне с ним вдвоем ехать? Нет». Я тут же смотрю – внизу сидят в баре замечательные наши Толя Кузнецов и Игорь Васильев, сидят, чего-то такое выпивают. Я говорю: «Ребята, вы меня чуть не уморили сауной, а я вам предлагаю совсем другое. Поехали?!» Они: «Конечно». И перемигиваются друг с другом: «Только мы должны в одно место заехать». Я говорю: «Заедем куда угодно».