Расскажу…

Потом с Мариной Влади и с Володей в этот замечательный вечер мы пошли в какой-то ресторанчик перекусить. И вдруг Володя, как одержимый: «Я хочу пойти поиграть!» Я смотрю, они так вроде чуть-чуть ругаются, что было странно видеть. Они такие влюбленные и такие были сияющие и любящие друг друга, и это было видно за километр всем. А тут вдруг что-то такое между ними напряженное. Он говорит: «Я выиграю, я выиграю!» Она ему: «Прекрати! – со своим акцентом: – Володя, прекрати!» Но он все равно пошел. И проиграл.

Вернулся красный, недовольный. Мы стали как-то отвлекать, шутить, смеяться, потом он взял гитару и в этом своем замечательном номере громко запел. А это было два часа ночи. Стук в дверь. Понятно, что соседи. Попросили тише. Он запел тише. Я уже понимала, что надо срочно уходить.

А утром Игорь взял лодку и сказал: «Поплыли!» Солнце светило, море было совершенно зеленое, и мы плыли-плыли… И приплыли к маленькому острову, над которым висело такое деревянное табло – нарисован яркими красками цветок и написано: «Остров Цвечи».

Никого нет. Он привязывает эту лодку. Я была совершенно сражена его умением грести, плыть. Он мне дает руку, мы выходим на остров, видим – просто какие-то невероятные цветы, разных цветов розы, невероятные домики маленькие, одноэтажные, открытые, на одну комнату, с верандами, то есть ясно, что это маленький туристический остров, куда заезжают и, видимо, только что съехали.

Вдалеке охранник, один. Заулыбался и сказал: «Смотрите». Мы стали ходить по абсолютно пустому острову. Около каждого дома розы и какие-то голубые цветы, какие-то арки, которые все были увешаны этими розами. Это была сказка! Я такого не видела ни в одном фильме. Остров был метров на 50 в одну сторону, ну максимум сто, и столько же в другую. Несколько домиков с разными номерами и под разными названиями, и мне показалось, что они и под разными знаками зодиака. Этот остров, эти цветы, это солнце – все как-то сложилось вместе. И моя душа расцвела как те розы.

Дальше начались съемки. Очень быстрые, очень жесткие, потому что мы уже спешили, мы опаздывали. Влад очень нервничал, потому что, как всегда, не хватало машин, не хватало чего-то еще, что-то было не готово, мы не успевали укладываться в сроки. Эта съемка была очень нервная, и как-то мы все очень торопились-торопились.

Надо уже уезжать в Москву. Нас уже гонят, не хватает ни денег, ни сроков, ничего. Мы улетели. И следующая должна была быть поездка. Но она не состоялась. Все остальное мы доснимали в Москве. И озвучивали в Москве. После этого, наоборот, уже Влад остался и стал работать на «Мосфильме». Он стал жить в Москве, более того, он стал снимать следующий фильм, под названием «Бархатный сезон», где он мне предложил тоже какую-то небольшую роль, но я уже была занята в двух других съемках и отказалась. А Игорь стал сниматься у него дальше. И снимали уже ни больше ни меньше – в Швейцарии. А потом вдруг нам сказали, что у Влада плохо с сердцем, не могли его спасти, и он как-то очень тихо умер. И кончилась какая-то волна этой дороги, «единственной дороги», гор, этого фильма и целого периода жизни, который закончился, как выяснилось потом, для всех.

Глядя на эти фотографии, я сразу же стала вспоминать, сколько же у меня было фильмов, связанных с поездками за рубеж. В принципе, не так много. Это Югославия, это Турция, это Афганистан – «Миссия в Кабуле» – это отдельный рассказ, это безумно интересный рассказ, совершенно замечательный фильм, который начал сниматься, когда я только-только снялась в фильме «Их знали только в лицо». Вдруг звонит из Ленинграда Виктор Сергеев, – Витечка Сергеев – совершенно замечательный, тогда он был вторым режиссером, а позже жизнь нас, как ни странно, соединила на ужасно печальной ноте – сначала радостной, потом печальной.

Радостной, потому что благодаря ему я стала сниматься в фильме «Миссия в Кабуле», – я об этом расскажу, – а печальной, потому что позже я снималась в фильме «Вам и не снилось», где у меня по роли была дочка – замечательная актриса, и где был очаровательный мальчик Никита, который любил мою девочку по фильму. Так вот это был сын Вити Сергеева. Он изумительно снялся. А потом вдруг заболел лейкемией, и вся страна пыталась ему помочь, куда-то возили его, что-то делали… Но он все же умер. Молодой, чудный, красивый, талантливый мальчик.

Потом мы с Витей виделись редко, поскольку он ленинградец. Я его видела на фестивале, на каких-то совещаниях, симпозиумах, и каждый раз мы кидались друг к другу: «Витюша! Ты помнишь?» – «А что помнишь?» Конечно, «Миссию в Кабуле»! Это начало, молодость, совершенно уникальные съемки фильма в стране, абсолютно для нас тогда неизведанной.