Рассказы

«Странно, — думал он, — насколько я стал другим».

Ноэль решил сначала, что это воздействие крыльев — пока не понял, что крылья были лишь следствием; а причина родилась давно, очень давно — наверное, в тот самый день, когда он на помосте въезжал в город.

— Дурак, — повторила Эми.

В день вылета он явился на холм, чтобы предупредить Танию: пусть выходит ночью. Он ждал ее, как обычно, под сосной. Тании не было. Ноэль нервничал все больше и больше. Он даже снял с себя рубашку и стал рассматривать собственные крылья: они подрагивали, глупые, на ветру.

— Вот я идиот! — сказал в какой‑то момент Ноэль, поддавшись настроению.

Вечер подходил к концу, солнце закрывалось уже в небесах — а Тании все не было.

Ноэль ударил дерево кулаком.

И потом сел и сказал сам себе:

— Если ее через десять минут не будет, я ухожу.

И Ноэль начал считать, сбиваясь и постоянно надбавляя лишние секунды. На душе было тяжело и неспокойно.

… Тания появилась на семьсот сорок первой секунде. Ноэля при виде ее затопила такая радость, что он даже испугался — неужели теперь он настолько зависит от нее?

Похоже, что так.

— Муж, — сказала, запыхавшись, Тания. — Придирался…

Ноэль не стал тратить времени на лишнее. Он наклонился и быстро поцеловал Танию. Она не успела даже как следует среагировать.

— Выходи ночью, — сказал Ноэль, отрываясь от ее губ. — Где‑то перед рассветом.

Она медленно провела по губам рукой.

— Будем… будем смотреть на эфемеров, значит?

— Да, — сказал Ноэль. — Ты переборола свой страх?

Поколебавшись, она кивнула. Затем опустила глаза и сказала:

— Наверное…

— Слушай, — чуть позже сказала она, но Ноэль перебил ее:

— Нет. Молчи. Я все сделаю сам. Хорошо?

— Хорошо…

— …Хорошо! — сказал отец. Была ночь, и отец провожал Ноэля в полет. На руках он держал небесного кота. Отец выглядел довольным — но во взгляде его нет–нет да проскакивала легкая зависть. Отец хотел бы и сам в сражение.

— Выгляжу хорошо, — уныло согласился Ноэль.

— Не так уж и хорошо, — сказала Эми.

Отец возмутился:

— Не завидуй, Эми!

— Я и не завидую, дядя Эльвин, — сказала она. — Просто на Ноэля давление оказываю, такое легкое, чтобы он лучше дрался. Вы понимаете.

— А–а, — догадался отец. — Ну, тогда хорошо.

Потом был вылет. Дуо скомандовал: «Ввысь!» — и несколько десятков Скитальцев поднялись в небеса. Отец снизу махал крыльями. Кот равнодушно зевал. Эми приблизилась к Ноэлю так, что их поля соприкоснулись, и хитро улыбнулась.

— Что? — спросил Ноэль.

— Не думай, Ноэль, — сказала она, — что я позволю тебе так легко сдаться. Вздумаешь к своей женщине лететь — я тебе поле пробью и заставлю на облако вернуться. Ты у меня живо прежним станешь.

— Ха, попробуй, — сказал Ноэль и поднялся выше. Эми последовала за ним. Они обогнали даже Дуо, который немедленно велел им вернуться на место. Ноэль и Эми неохотно подчинились.

— Эта женщина — она тебе нужна? — спросила Эми, вновь приблизившись к Ноэлю.

— Да, — коротко ответил он.

— С чего бы? Ты ее лет десять не видел, — сказала Эми. — Мне всё твоя мать рассказала!

— А отец? — спросил Ноэль.

— Что отец? — удивилась Эми. — Он на эту тему даже разговаривать не стал. Стоп! — сказала она. — Не увиливай от ответа. Зачем тебе понадобилась эта женщина?

— Зачем? — тут удивился уже Ноэль. — Чтобы любить ее.

Эми не нашла, чем ответить.

А небо между тем закончилось, и начался космос. Над головой, неимоверно огромное, сияло багровое солнце. Его лепестки сомкнулись, и сквозь них пробивался только тусклый, рассеянный свет. Солнце напоминало сейчас огромный ночник. Вокруг, в бесконечном пространстве, рассыпаны были звезды — большие куски камня, схваченного кое–где металлом. Они сталкивались друг с другом, боролись, бодались — жили, в общем; из пыли, поднятой таким образом, рождались эфемеры. Космические капли — большие водные подушки, с собственной атмосферой и странными, микроскопическими обитателями, соединялись в сферу вокруг солнца. Сфера эта защищала обитателей земли от вредного полуденного излучения. Звезды, что были внутри сферы, вели себя смирно, словно овцы в загоне. Те, что снаружи — бились, дергались; между ними метались новорожденные эфемеры, дикие, злобные и очень слабые. Взрослым эфемерам плевать было на молодняк, это все знали — однако они неизменно появлялись, стоило Скитальцам разрушить несколько звезд.

— Вот так! — кричал Дуо, полем своим раскалывая звезду — одну из бесконечного множества.

Вспугнутые, злобно шумели эфемеры. Все новые и новые появлялись снизу и сверху. Один из них налетел на Ноэля, выставив вперед шип, словно копье. «Осторожней!» — крикнула Эми, но Ноэль только усмехнулся. Не дожидаясь столкновения, он ударил сам: из поля его вырвался темный, алмазный луч — и, расколов шип эфемера, пронзил его самого. Зазвенев, эфемер распался тысячей льдинок.

— Ты в порядке? — спросил Дуо, подлетев поближе.

— Да, — сказал Ноэль.

— Тогда в атаку.