Рассказы

И Ноэль полетел навстречу эфемерам. Те ощетинились в ответ множеством шипов, лезвий, игл; однако и Скитальцы были не слабее. Ноэль сражался рядом с Эми. Она прикрывала его и, казалось, совершенно забыла о Тании. И это было хорошо. В тот момент — в самом деле — все в жизни Ноэля было гармоничным.

… И он не заметил, как бой закончился.

— Домой, — скомандовал Дуо.

Скитальцы стали спускаться. В ту ночь никто не погиб; правда, трех человек ранили. Эфемеры сражались вполсилы — так всегда было во время Единения. Самих эфемеров погибло под сотню — говорят, для них эта цифра ничтожна. Но Ноэль знал: эфемеров не так много, как кажется. Слишком тяжело они умирали.

— Я отлучусь, — сказал Ноэль, и Дуо кивнул.

Ноэль начал свой собственный спуск — он летел к холму с деревом. Сзади плелась Эми. Она выглядела недовольной. Сфера ее, пробитая в нескольких местах, мерцала и потрескивала.

— Ты куда? — спрашивала Эми, однако Ноэль делал вид, что не замечает ее.

— Куда? — Эми разозлилась и, обогнав его, выставила аж три шипа. — Если к своей женщине, то и думать забудь. Если домой — то полетим вместе. Подумай, прежде чем ответить.

Ноэль не стал думать.

— Я к Тании, — сказал он.

— Эх ты, придурок! — разочарованно произнесла Эми.

И врезалась в него, как камень, выпущенный из пращи. Удар был столь сильным и неожиданным, что поля их не выдержали — тут же свернулись в глобулы. Ноэль вместе с Эми стал падать. Ошеломленный, он попытался развернуть поле обратно — но Эми не дала ему этого сделать. Она дралась молча и сосредоточенно. Они падали, а она дралась. Локоть ее угодил в живот Ноэлю. Ноэль задохнулся. Когда боль прошла, появилась ярость. Ноэль ухитрился отцепить от себя Эми, оттолкнул ее, прошипев: «Какая же ты зануда!» — и развернул поле. Эми схватила его за ногу и повисла так. «Идиот! Размякший идиот!» — вопила она. Ноэль сбросил ее, когда до земли осталось два метра — после чего налетел сверху, сорвал с ее спины глобулу и взмыл вверх. Эми осталась внизу. Она яростно кричала что‑то и размахивала руками. Ноэль не стал слушать ее крики. Он сунул глобулу в карман (для него она все равно бесполезна) и направился к холму. Скоро рассвет, и Тания должна быть уже там.

«Сейчас покажу Тании эфемеров. Потом верну Эми глобулу, и мы помиримся, — решил Ноэль. — И все будет хорошо».

Тания была на месте. Заметив Ноэля, она радостно улыбнулась. Он, не говоря ни слова, подхватил ее на лету (Тания чуть поежилась, когда очутилась внутри поля) и начал подъем. На душе было удивительно легко.

— Я люблю тебя, — сказала зачем‑то Тания.

Ноэль хотел сказать ей «И я люблю тебя» — но это прозвучало бы, как пустая фраза, отговорка. Поэтому он сказал:

— Я должен был остаться еще тогда. Прости.

— Нет, ничего, — сказала Тания тихо.

Она вздрогнула, когда небо раскрылось перед ними, и впереди возникли звезды. Ноэль опустился на одну из космических капель. Поверхность ее пружинила. Тания, потирая смуглые плечи руками, села и стала смотреть на солнце. Было прохладно, и она вся дрожала. А космос вокруг звенел: то звезды, оправившись от налета Скитальцев, рождали новых эфемеров.

— Странно, — прошептала Тания. — Я могу дышать…

— Это как облако, — сказал Ноэль. — Здесь можно.

Он перевел взгляд на звезды.

— Когда появляется новый Скиталец, — сказал он задумчиво, — его относят к звездам и оставляют часа на два. Чтобы вокруг него наросло кристаллическое поле…

— Это ужасно, — сказала Тания.

— Да, — сказал Ноэль и привлек ее к себе.

Она вздрогнула.

— Нет, — прошептала она. — У меня муж.

— Муж… — повторил он.

В голове вспыхнула картина: мужчина с печальным лицом говорит что‑то Тании, она не слушает… Стало больно — больно от того, что он знал, какое решение правильное, и не хотел этого решения.

И он сказал — твердым голосом:

— Ты права. Муж и есть муж. Я не должен был уговаривать тебя. Прости.

— Вот именно, — сказала Тания. — Ты негодяй. Ты… Поцелуй меня.

— Нет.

— Поцелуй, — умоляла она.

И он поддался. Прижался губами к ее губам, поцеловал — не нежно, а скорее жадно, со страстью. Она, вся дрожа, ответила. А потом они легли на влажную поверхность капли и стали любить друга, не думая ни о чем — а вокруг шумели звезды, и солнце над ними медленно раскрывало свои лепестки, готовясь к новому дню.

«Я не должен, — думал Ноэль. — Не должен. Это в последний раз. Я обязательно прекращу это, прерву цепь глупостей… Я не должен».

Но душа его пела от счастья, и он знал, что прекратить попросту не сможет. Жизнь стала иной — и нечто доброе и нежное, теплое, прекрасное теперь наполняло ее новым смыслом.

… А где‑то внизу горько плакала Эми, ощупывая свои слабые, нежные, куцые еще крылышки.

Как же давно они проросли.

Октябрьское чаепитие

Был промозглый октябрьский вечер. Я вошел в квартиру, бросил пальто на кровать; сел, не раздеваясь, на стул. В темноте неспешно тикали часы. Я проверил по мобильному — 20:31. Начал отсчитывать про себя секунды. Скучно.

Ближе к девяти позвонила Настя.

— Будь дома, слышишь? Скоро зайду. Да. Пока. Целую, — сказала она стремительно. И тут же отключилась.

— Целую, — ответил я пустоте.