Рассказы

Ноэль спускался, разочарованный, а толпа внизу ждала, и его встречали радостно, тепло, с распахнутыми объятиями. Скитальцев — человек пятьдесят — встретили, пообнимали немного в приливе благодарности и посадили на специальный помост; помост снабжен был колесами, и толкали его всей толпой. Помост въехал в город. Ноэль стоял у края и смотрел на толпу, и улыбался механически, и махал рукой. Его кристаллическое поле свернулось в маленькую глобулу на спине. Ноэлю было скучно. Тут на помост вскочила девочка, смуглая, с темными стрижеными волосами и глазами — ярко–голубыми, как небо, если глядеть на него с земли. Ноэль уставился на нее; девочка была одного возраста с ним. Девочка лукаво улыбнулась и, прильнув к Ноэлю, попыталась чмокнуть его в щеку. Ноэль замер. В этот момент помост наскочил на камень, и Ноэль с девочкой потеряли равновесие. Вместе они повалились на днище помоста. Ноэль принялся извиняться, а девочка расхохоталась, и Ноэль увидел ее белые крупноватые зубы.

Девочку звали Тания, и она выросла здесь, на земле. Тания жутко завидовала Скитальцам: они летали, и могли улететь куда угодно — быть может, даже в далекие страны, где нет ни эфемеров, ни дворян, ни чумы; нет даже смерти.

— Таких земель нет, — строго сказал ей Ноэль, а потом сам задумался, правда ли это.

— Вы ведь скоро улетите? — спросила Тания.

Ноэль вспомнил, что Единение продлится еще полгода, и с широченной улыбкой ответил:

— Нет, не скоро.

…Когда они прощались, Ноэль, желая утешить расстроенную Танию, отвел ее к холму с одинокой сосной и сказал:

— Я буду прилетать, обещаю! Дней через десять выходи на холм, и я прилечу. Только выходи вечером — я буду весь день лететь.

По ночам солнце смыкало свои лепестки; во мраке, шипя и потрескивая, рождались из звездной пыли эфемеры. Летать по ночам было опасно. Ноэль хотел посидеть с Танией, потом переночевать у ее родителей — а утром, на следующий день, отправиться обратно.

— А твои мама с папой против не будут? — спросила Тания.

— Не, — махнул рукой Ноэль. — Они же мои мама и папа.

Первую вылазку родители разрешили, пускай и неохотно. Облака стремительно расходились, пропасть между ними ширилась. Ноэль летел долго — и сильно устал. Когда он подлетел к холму, Тания уже ждала его. Она радостно улыбнулась и побежала навстречу ему — измученному, но тоже радостному.

Так продолжалось месяца два — пока родители, решив, что расстояние стало слишком большим, не запретили Ноэлю вылазки.

— Нет и нет, — говорил ему отец, высокий мужчина с крыльями, сложенными за спиной. — Даже не думай. Ты можешь погибнуть, и дело даже не в этом: ты можешь глупо погибнуть, и это самое страшное.

— Не страшно! — фыркнул Ноэль. — И не глупо!

— Глупо! — повторил отец.

«Уж кто бы говорил», — подумал Ноэль, рассматривая отцовские крылья.

Облачные Скитальцы, влюбляясь, теряли свои кристаллические поля; вместо них вырастали крылья, поначалу слабые, затем могучие. У отца Ноэля были крылья, и у матери тоже. Крылатые могли летать, но тяжело, неуклюже. К солнцу они не приближались — боялись опалить перья. В сражениях с эфемерами крылатые были бесполезны. Считалось, что крылатый — значит, старый. Молодежь щеголяла кристаллическими полями, и Ноэль в том числе.

— Я не пущу тебя, — сказал отец.

— Пустишь! — сказал Ноэль.

— Нет, не пущу.

Тут Ноэль разозлился и кинулся на отца:

— Нет, пустишь!

Отец сбил его с ног, затем перекинул через плечо и отнес в чулан, где и запер. Напрасно Ноэль кричал и стучался в дверь; отец выпустил его только в конце месяца, когда облако перевалило через Серую Гряду, и самостоятельно добраться до города Тании стало невозможно.

Сидя в чулане, Ноэль тосковал. Он думал о Тании, вспоминал ее. «Интересно, что она сейчас делает?» — думал Ноэль, и в мыслях его возникала одна и та же картина: холм в багровых сумерках, и Тания — ждет его и смотрит в небо.

Лет через десять, когда цикл совершил полный оборот и облака стянулись к центру земли — Ноэль заявил Эми, своей знакомой:

— Да не влюблен я.

— Угу, — сказала скептически Эми, круглолицая, с зелеными глазами.

— Ты же знаешь меня, — сказал Ноэль. — Я воин. Не хочу быть бесполезным.

— Не–а, — усмехнулась Эми. — Для воина ты слишком ленив. Вот я — воин так воин.

Ноэль слегка разозлился и скрестил пальцы. Из его поля вырвался кристаллический шип. Без особых усилий Эми увернулась.

— Ну ладно, — сказал Ноэль. — Ты воин.

Великодушно признав это, он помчался вниз, к земле. Кристаллическое поле мерцало, и сквозь него пейзаж казался смазанным. Ноэль касался ступнями, обутыми в кожаные ботинки, двух льдинок — льдинки эти парили в двух–трех сантиметрах от внутренней поверхности поля. С их помощью Скитальцы и управляли полетом: нажал носком — вниз, нажал пяткой — вверх; вперед и назад — наклоном корпуса и движениями рук. Поля свои Скитальцы получали при рождении: то были дары звезд.

— Хххааааа! — крикнул Ноэль. Он затормозил за мгновение до удара, после чего убрал поле и аккуратно приземлился.

— Ты куда? — спросила Эми сверху.

— Хочу прогуляться, — ответил Ноэль.