Рассказы

Лифт мягко затормозил и бесшумно распахнул зеркальные двери. Майя пересекла просторный коридор, устланный специальным мягким покрытием, и шагнула в их с Бриджесом рабочий кабинет. Путь к рабочему столу преграждали два ряда шкафов, набитых чем-то, похожим на куски пластика с вкраплением железа, густо обмотанные проводами. Всё это хозяйство едва умещалось на полках, а детали покрупнее попросту валялись в проходе между шкафами. Каждый лаборант знает, что оборудование, оставленное без присмотра, имеет привычку бродить по ночам и бесконтрольно размножаться. Впрочем, после трёх месяцев работы Майя могла бы проделать извилистый путь к своему столу с закрытыми глазами. За одним из шкафов, прислонённая к стене, стояла раскладушка. Несколько раз ей приходилось ночевать здесь. Профессор Бриджес считал нормированный рабочий день нелепой выдумкой крючкотворов.

— Мисс Керн? — из-за монитора с соседнего стола вынырнула всклокоченная голова. — Я попытался найти ваши расчёты по Гринтауну, но не смог. Будьте добры, давайте их сюда.

— Одну секунду, — Майя повесила сумочку на свой стул и вздохнула. Документы, которые она вчера перед уходом аккуратно разложила по папкам, кучей валялись посреди стола.

Как же она тогда ошиблась! Майя воображала Бриджеса одним из этих снобов в солидных пиджаках, которые целыми днями пьют минералку на совещаниях и умеют правильно применять слова «ресурсы» и «бюджетирование». На деле профессор оказался этаким великовозрастным ребенком, увлеченно возводящим песочные замки на берегу океана Познания. Живи он лет триста назад, его любимым развлечением было бы соединить два проводка, врезать молнией и посмотреть, что из этого выйдет. Она не ожидала, что на него будет так сложно рассердиться.

— Мы с вами не учёные, — говорил Бриджес, когда в первый день потащил её обедать в кафетерий на первом этаже. — Мы охотники! Мы ищем идеи. Вы знаете, где живут идеи? — он очертил огурцом в воздухе воображаемый круг.

Майя молча пожала плечами, ковыряясь вилкой в салате. От волнения ей кусок в горло не лез. Бриджес оказался совсем не таким, каким она его представляла. На вид ему можно было дать и тридцать, и сорок пять. Судя по тянущемуся за ним длинному шлейфу научных публикаций и патентов, второе было ближе к истине. Профессор имел вид человека, иногда заглядывающего в парикмахерскую, но чаще забывающего об этом. Круглые очки на худом длинном лице тоже не добавляли ему привлекательности, но его бешеный интеллект затмевал собой всё: он сиял сквозь очки, отражался в бурной жестикуляции и, кажется, даже лился из ушей.

— … Мир идей существует независимо от нашего. Он окружает нас повсюду, но существует отдельно, — Бриджес захрустел огурцом.

Майя подумала, что такое мироустройство было исполнено здравого смысла. Новые идеи надо прятать от людей, как взрослые прячут от детей спички. Если не хочешь однажды вернуться на пепелище… так, стоп. Она заставила себя вернуться к разговору.

Огурец уже исчез, теперь Бриджес крутил в пальцах апельсин.

— Представьте, что кожура — это идеи, мякоть внутри — это мы. Есть в нашем мире места, где граница с пространством идей крайне тонка. И человек с острым умом, подобным лезвию, может проникнуть за грань непознанного. Не случайно все новые открытия совершаются на стыке разных научных теорий или специальностей. Если бы Герман фон Мейер не углядел геометрическую структуру в наших бренных костях, Эйфель не построил бы свою знаменитую башню. Если бы Эндрю Уайлс не догадался скрестить теорию чисел с алгебраической геометрией, теорема Ферма так и не была бы доказана. А бионические импланты? А нейросети?

Майя молча завороженно слушала.

* * *

Спустя три месяца она уже не удивлялась, что Бриджесу с его на первый взгляд завиральными идеями выделили целых две лаборатории. На него работал отдел штатных лаборантов и ещё куча внештатников, переписка с которыми тоже входила в её обязанности. Мозг Бриджеса, вероятно, втянул в себя целую мировую энциклопедию, он мог сутками пахать на повышенных оборотах и плевался идеями, как бенгальский огонь искрами. Майя в аспирантуре привыкла работать с узкими специалистами; каждый из них был гением в своей области, и чем более он в неё углублялся, тем менее был склонен оглядываться по сторонам. Эти люди походили на асфальтовые катки, катящиеся под уклон. Бриджес по сравнению с ними был бешеной «Феррари», мечущейся по плацдарму освоенного мира без видимого направления. Через неделю Майя уже очень хорошо понимала его бывших ассистентов, через две — начала им жестко завидовать. Но, в отличие от них, у неё была цель. Бриджес гонял её в хвост и в гриву с самыми разными, сбивающими с толку поручениями. Вчера она составляла выборку для обучения нейросети — безопасники подкинули очередную задачку. Сегодня изучала доходы населения в каком-то захолустном Гринтауне. Бриджесу, видите ли, вздумалось проверить, как они статистически распределены: по нормальному закону или по Парето? Кстати, вот они, эти расчёты.