Рассказы

В Гринвуде жила моя сестра. Единственный человек, с которым я мог и хотел сейчас поговорить. Я был неразумным и слабым, и очень хотел все бросить и сбежать. Я вдыхал дорожную пыль через открытое окно машины и мечтал врезаться в огромное красивое дерево или даже в проклятый скрюченный фонарный столб. Но дорога была слишком гладкой, ветер слишком приятным, а Бог слишком сильно любил развлекаться.

–Здравствуй, Рэйчел. Прости, что так поздно.

–Фрэнк? Ты вроде не говорил, что заедешь.

–Я и сам не знал. Но так уж вышло.

–Ну, проходи. – Рэйчел по-матерински улыбнулась.

Я прошел в теплую гостиную, радуясь, что внешняя бутафория еще способна немного меня отвлекать.

–Что-то случилось?

–Я не могу так больше, Рэйчел.

Моя сестра тихонько присела на поручень дивана, будто боясь спугнуть внезапный водопад чувств, нахлынувший на меня.

– Я больше не могу смотреть в ее больные глаза, терпеть ее улыбку, рассказывать одну и ту же историю и держать за руку. Я чувствую себя персонажем дешевой драмы, призванным вызывать жалость.

–Она хочет помнить. Ты же знаешь.

–Конечно,я знаю.Но я…

–Ты любишь свою жену,Фрэнк?

–Я очень люблю ее. Поэтому мне страшно. Я привык к тому, что она рядом. Привык, что она всегда негромко спрашивала, как мои дела, как целовала мои скулы и как рассказывала о своих цветах. Я не ценил этого, как и всего, к чему успел привыкнуть.

–Ты знаешь, что делать. Ты знаешь, что ей нужно.

Я обнял Рэйчел и, посидев еще немного, молча ушел.

–Любимый, скажи, я не отниму у тебя много времени, попросив посидеть со мной? Сон сегодня дается мне особенно тяжко.

–Что-то тревожит тебя?

–Да, есть кое-какие мыли.

Я сел рядом, сжав своей холодной рукой ее невесомую кисть.

Мэри улыбнулась.

–Ты знаешь, что мне нужно.

Я только молча смотрел на нее.

–Просто сиди вот так рядом и смотри на меня, как на живого человека. Как на свою живую жену Мэри. И держи мою руку, я очень слаба сегодня.

–Мэри…

–Нет, не говори ничего. Завтра, возможно, я захочу услышать наши истории, перемотать эти дни, как любимое кино, а сегодня я так трезво знаю, что со мной происходит. И что ты чувствуешь.

–Тебе нельзя много говорить, Мэри. Врач не советовал. – я старательно останавливал этот разговор.

–Да разве ж я много? – снова улыбнулась она – Я лишь скажу пару слов. Завтра я проснусь и почти наверняка стану другой. Тебе тоже придется стать другим, милый. Но сегодня я – твоя старая некрасивая жена и ты, пожалуйста, будь собой. Плачь, если хочешь плакать, держись, если так проще тебе самому – я знаю, что ты чувствуешь. Я знаю тебя. И никогда не вини себя, даже не думай! Что слишком мало успел сделать и сказать. Вся прелесть и ужас жизни в ее незнании, и ты завтра расскажешь своей Мэри о том, как вы познакомились, о том, как стали мужем и женой, о том, как кидались картофельным пюре в кафе, как украли тележку из супермаркета и, конечно, о том, как сильно ты любишь ее. Скажи ей, какая погода, скажи, что снова будет рассвет и закат. Говори обо всем. Как там Рейчел? Не сильно переживает за нас?

–Больше за меня.

–Умная девочка. Передавай ей привет.

–Мэри, может еще обезболивающих? Тебе сильно больно?

–Я почти не чувствую рук и ног, в голову налили свинца, но я еще дышу и неплохо тебя вижу. А как насчет тебя?

–Мне тоже очень больно, дорогая. Очень.

–Я знаю. Я так хорошо знаю это. Ты только будь рядом, мне нужны твои мокрые грустные глаза и теплые ладони.

Она коснулась худыми пальцами моей щеки.

–Ты такой молодой, Фрэнк.

Внезапно я увидел в ней хрупкую девочку, прячущую шоколадки от взрослых по карманам, с бесстрашным и серьезным лицом и дрожащими руками. Так много было неловкого в ее нынешних жестах и мимике.

–Ты боишься, – сказал я.

–Ты тоже.

–Я тоже.

–И нам можно бояться. Поцелуй меня и не думай ни о чем. Сегодня мы можем быть сами собой.

Это был последний раз, когда я видел свою жену в здравом уме.

***

Утром я понял: сегодня выходной. Светило солнце, в котором мы все так нуждались, пахло геранью моей жены и мятой из моего стакана. И тогда я понял – сегодня она будет счастливой. Возможно в последний раз мы забудем о горе и смерти и об этом удушливом воздухе в ее спальне, мы вернем себе немного прежних нас. Я пулей ворвался к ней в комнату.

–Доброе утро, милая Мэри! Сегодня у нас такой день!

–Что значит «такой»?

–Сегодня мы сделаем все, что только захочешь!

–Ты, может, не замечаешь, но мы всегда это делаем. Давай лучше наоборот? Поиграем на гитаре, посмотрим фильм и создадим какой-нибудь шедевр.

–Надевайте свое самое красивое платье, мисс! Сегодня головокружительное утро!

–А вы сегодня головокружительный джентльмен, Фрэнк.

Я убежал к шкафу и надел фрак, затем нарвал садовых тюльпанов и постучал в дверь.

–Миледи готова?

–Миледи всегда готова!

Я отворил дверь. Моя жена сидела на кровати в платье, которое я подарил ей на годовщину нашего брака.

–Оно мне большевато отчего-то, наверное, раньше я была крупнее.

Я осмотрел ее костлявые очертания и поспешно отогнал прочь все плохие мысли.

–Должно быть я раньше больше баловал тебя сладким! Ну идем же! – я на колене преподнес букетик тюльпанов.