Рассказы о Розе. Side A

Ричи сидел в библиотеке; читал, за столом, как политический деятель, с тлеющей сигареткой в зубах, весь стол в книгах, тяжеленных, старинных, с желтыми атласными страницами; включил лампу; день был пасмурный; потемнело в середине дня, будто перед затмением; Изерли же зашел к Тео, увидел его спящим, почувствовал запах спиртного, крепкого, торфяного, дубового, пахло прямо костром на берегу; расстроился; понял, что Тео ужасно хотел поехать в Лондон, но напридумывал себе абстракций, обязательств перед ним, Изерли; как невлюбленный, но порядочный мужчина; накрыл Тео пледом, как тогда – их втроем – Дилана, Дэмьена и Тео; какие они были смешные, пропахшие сухофруктами и халвой; заснувшие на самой знаменитой сцене – когда Джим Келли танцует с зонтиком под ливнем; заглянул к Ричи в библиотеку – «хочешь что-нибудь? кофе, чай? даже не знаю, что готовить – Тео опять укололся веретеном; что ты хочешь?» Ричи поднял глаза от страниц – тринадцатая сказка, а не глаза; синие-синие, целое поле васильков; «хочу какао, можно?» «конечно» – Ричи встал и пошел за ним на кухню, сел, закурил и смотрел, как двигается Изерли; не зная, как хорош собой – как стихийное явление, красота по-американски, летающий пакет, девушка-старшеклассница; тот вытащил блестящую маленькую кастрюльку, налил молока, поставил на плиту, и тер в кастрюльку, пока молоко жило своей сложной метафизической жизнью, шоколад на крупной терке; разлил какао по двум огромным глиняным кружкам, кинул туда еще по кусочку шоколада, придвинул одну кружку Ричи и сел напротив; и тоже закурил, свои тонкие, розовые; за окнами становилось все темнее, будто два греческих бога или два супергероя собрались сразиться; облака закручивались в воронку, ветер срывал макушки деревьев, отламывал их, как куски от булки; «что будешь делать?» спросил Ричи; «из еды? или вообще?» «вообще?» «не знаю; собирался вытащить все из погреба и посмотреть, посчитать, что нужно срочно вам ставить на стол, а что еще купить и засолить-замариновать-засахарить; но погода плохая – не видно ничего, и половину банок я хотел в сад вынести…» «обожаешь ты работу придумывать, прямо как мой дедушка; только сядешь в кресло-качалку, он сразу вспоминает, что еще надо сделать: расставить анатомические атласы по дате выпуска, или ножи все наточить на кухне, потому что настоящие парни сами у себя в доме точат ножи, а не прислуга; адские искоренители хаоса» «а как еще дом в порядке держать? Только выдергивая кресла из-под всех; суп со свиной грудинкой в горшочках и сырный пирог нормально на ужин?» «о, горшочки я люблю… нужно помочь? можешь не заморачиваться, нас же всего трое, и сделать пюре с сосисками, или фасоль из банки» «ты прямо как Тео – он впадает в экзистенциальный ужас от моих списков на день; не, там все просто; тесто у меня есть; и пять сыров разной мягкости и жирности; обожаю печь пироги; тесто, такое живое, дышит… извини»; Ричи улыбнулся и щелкнул зажигалкой, прикуривая очередную «кентину»; и Изерли поразило – как им легко вместе; если бы не было прошлого, непролазной, как снегопад, тьмы, они могли бы быть друзьями – такие разные, странные, сложные, как рассказы Гофмана. Ричи допил какао, сказал «спасибо» и ушел опять в библиотеку; Изерли поставил пирог в духовку; выкурил еще полпачки; понял, что все время думает про Изобель; не мучительно и не со страстью, как нужно было бы, по законам литературы; а спокойно, будто они знакомы с детства, ходили в один приход, бегали по лужам, теряли зонтик, падали вместе с качелей; потом пошли в школу и списывали друг у друга – она у него – математику, он у нее – французский; влюбились вместе в одну группу, съездили на концерт, и там, под дождем, хлынувшим внезапно с неба, разноцветном от огней и фейерверков, поцеловались впервые… Мысли о ней совсем не мешали Изерли, напротив, он думал, какой стала гармоничной его жизнь – будто сложился редкий пасьянс или огромный пазл на три тысячи кусочков – Трафальгарское сражение; как будто появился источник сил – волшебный напиток; ему так захотелось проверить – правда ли она существует; за окном выкручивало деревья почти с корнями, а он доготовил пирог и суп; поставил все на стол, оформил красиво – салфетки, хлеб, сок, вода; снял фартук и побежал под рваным леденеющим воздухом к гаражу, к джипу.