Рассказы о землепроходцах

Но это ощущение владело им, пока он писал свое «Предложение». Отправившись в Сенат, он затосковал. Вроде бы и ничего не изменилось, но как-то притихли все, хоть и разгульная кипела вокруг жизнь. И кого интересовало то, что было сделано в какой-то экспедиции?

К счастью, в Сенате Беринг попал сразу к обер-секретарю Сената Кириллову, который сразу же и прочитал поданное Берингом «Предложение».

Иван Кириллович Кириллов был замечательным человеком своего времени. Начав свою служебную карьеру подьячим в городе Ельце, он стремительно поднялся на один из высших государственных постов, не утратив при этом ни простоты, ни «великого речения и любви» к наукам.

В истории он остался не только как деятельный чиновник высокого ранга, но и как замечательный географ.

Иван Кириллович был человеком, одержимым идеей создания географического атласа Российской Империи, для издания которого «никакого своего труда и иждивения не жалел».

«Предложение» Беринга заинтересовало его. Еще более — сам рассказ о столь далеком путешествии. Завязалась беседа.

Уже приготовившийся к самому худшему Беринг вдруг увидел свою экспедицию глазами Кириллова — и великим показалось ему совершенное дело.

Вероятно, во время этой беседы и возникла идея организации Второй Камчатской экспедиции.

Под влиянием Кириллова замысел Беринга превращался в значительное широкомасштабное предприятие. Часть отрядов будущей экспедиции должна была исследовать и нанести на карту северные берега континента. Другая часть — отправиться в Охотск, построить там суда и идти в Японию. А третьей — тоже из Охотска — предстояло направиться к берегам Америки на поиск новых земель.

Тут же, не уходя из Сената, пишет Беринг «Предложение второе. О снаряжении второй экспедиции на Камчатку для поисков северо-западных берегов Америки и исследования северных земель и берегов Сибири от Оби до Тихого океана».

Энергией и неукротимой отвагой исследователя дышат строки этого «Предложения», и чьей мысли, чьего вдохновения в нем больше — не все ли равно?

Дерзостен уже сам замысел этой экспедиции — очертить весь северо-восток континента.

Со свойственной ему энергией начал хлопотать Кириллов об организации этой экспедиции.

Интересно, что, отправив Беринга в далекий путь, Кириллов и сам организовал для себя экспедицию. В 1734 году он возглавил Оренбургскую экспедицию, которая одновременно с созданием системы укреплений вела и большие научные исследования. Как и Берингу, ему не суждено было вернуться.

Поддержка Кириллова окрылила Беринга. Уже не копеечные подсчеты волновали его, а новый дерзостный план. И не унылые колонки цифр стояли в глазах, а неведомая, манящая даль морей. Все издержки предыдущей экспедиции автоматически списывались на новую. Первая экспедиция превращалась в пролог к последующей, во время которой и будут учтены и исправлены все совершенные просчеты.

Неожиданно Беринг почувствовал, что он становится значительным лицом. Им начали интересоваться даже иностранные посланники при русском дворе. Но не радовало капитана это внимание к его скромной персоне высокопоставленных особ. Только перебравшейся в Москву Анне Матвеевне и удавалось вовлекать его в водоворот светской жизни.

Вместе с супругой Беринг попал на ужин к голландскому посланнику.

— Россия, Россия... — сказал, подходя к Берингу, хозяин. — Вы, господин капитан-командор, знаете ее значительно лучше, чем кто-либо другой.

— И тем не менее я не перестаю удивляться ей... — осторожно ответил Беринг.

— О да! Да! Это удивительная страна...

Взяв Беринга под руку, посланник увлек его в сторону от гостей.

— Я рискую, капитан-командор, прослыть за лгуна, но вы посмотрите, что здесь творится вокруг. Здешний двор проводит все дни и ночи в беспрестанных увеселениях. О делах сейчас здесь не заботится никто. Все страдает и погибает.

Беринг только тяжело вздохнул.

Бесконечное пространство земли и вод, которые вновь предстояло преодолеть ему, уже отделяло его от здешней жизни. Из бесконечной, бог знает какой дали доносился голос стоявшего рядом посланника.

Посланник между тем попросил презентовать ему добытые в плавании карты.

Беринг сделал вид, что не расслышал этой просьбы, и вскоре поспешил покинуть Москву.

5 января 1732 года наконец-то было дано указание отпустить капитан-командора Беринга из Москвы в Санкт-Петербург, а окончание счетов возложить на комиссара Дурасова и унтер-лейтенанта Петра Чаплина.

24 января Беринг был уже в Петербурге.

Явившись в Адмиралтейств-коллегию, он подал сенатский указ, коим предписывалось коллегии наградить его.

3 марта Адмиралтейств-коллегия полностью выплатила Берингу жалованье от 1 сентября 1730 года, а также и хлебное довольствие на четырех денщиков.

22 марта было принято постановление и о выдаче Берингу тысячи рублей  наградных за Первую Камчатскую экспедицию.