Рассказы о землепроходцах

Но вместе с торжеством пришло и беспокойство. Просыпаясь по ночам, снова вспоминал Беринг прилепившийся к бескрайнему морю Охотск, бесконечное пространство земли, лежащее за ним, и такое же бесконечное пространство океана впереди. И снова начинало мучить сомнение, не слишком ли большую ношу взваливает он на свои плечи, посилен ли будет ему этот гигантский труд. Беринг ворочался в постели, пока не просыпалась и Анна Матвеевна. Тревога, охватывавшая мужа, будила и ее. Снова и снова расспрашивала про Сибирь, и Беринг вначале неохотно, а потом увлекаясь начинал рассказывать о тамошних порядках. Анна Матвеевна слушала сосредоточенно, лишь изредка переспрашивала что-то. Анна Матвеевна, собиравшаяся поехать вместе с мужем, примеряла эти затерянные в бесконечности пространства сибирские городки на себя, как примеряют платье.

В январе 1732 года императрица Анна Иоанновна подписала указ, и в феврале тронулись в путь первые обозы экспедиции.

Беринг выезжал из Петербурга вместе с семьей.

Он не мог знать, что навсегда прощается со своим домом, подоконники которого были заставлены пахучей геранью.

Берингу перевалило уже на шестой десяток, и не в его возрасте пускаться в такой далекий и многотрудный путь, но что делать, если такая суждена ему судьба? Поместьями он так и не обзавелся, не в пример своим удачливым землякам, за все годы службы. А жить-то надо... Пенсии в те годы еще не назначали выходящим в отставку. Впрочем, разве дело только в этом? Неведомая даль манила его в путь.

Беринг не мог, конечно, догадываться о той страшной и трагичной судьбе, что была предуготовлена ему, но перед отъездом он сделал все распоряжения, которые делает человек перед смертью.

Он распорядился имуществом, накопленным в Петербурге. Не забыл при этом и того крохотного наследства, что оставил ему когда-то покойный отец.

Все оно, по воле Беринга, должно было быть роздано хорсенским нищим, чтобы в молитвах своих они поминали мореплавателя, своего земляка Витуса Ионассена Беринга, командора российского флота.

В Тобольске

ная экспедиция самая дальняя и трудная и никогда прежде не бывалая, что в такие дальние места отправляются», — прочитал Беринг и, подняв от бумаги глаза, оглянул собравшихся в зале городского магистрата офицеров.

Сегодня, 20 января 1734 года, он собрал всех руководителей будущей экспедиции.

Вот стоит у стрельчатого окна его ближайший помощник капитан Чириков. Его коллеги капитана Шпанберга, к сожалению, нет. Шпанберг уже отбыл в Якутск. В этой экспедиции на него нельзя будет рассчитывать. Шпанберг считает плавание к берегам Японии самостоятельный экспедицией и соответственно ведет себя.

Беринг вздохнул. Он, конечно, поспешил с аттестацией Шпанберга четыре года назад. Особенно жаль еще и потому, что тогда-то и разладились отношения с Чириковым. Самолюбивый офицер, конечно же, не забыл, что его четыре года назад обошли в чине, по сравнению со Шпанбергом. Теперь эта несправедливость ликвидирована. Чириков тоже стал капитаном, но с Берингом отношения у него не наладились.

Очень, очень это прискорбно.

Грустно помаргивая ресничками, смотрел Беринг на офицеров, этих молодых и решительных лейтенантов, которые, кажется, и не задумываются о предстоящих трудах. Вот Василий Прончищев — он поехал в экспедицию вместе со своей молодой женой Марией. Вот Дмитрий Овцын. Вот Дмитрий Лаптев... Весь небольшой зал городского магистрата заполнен людьми. Беринг оглянулся. У камина под лепным гербом Тобольска, на котором два соболя держат корону, стояли недавно принятые на русскую службу шведы — лейтенанты Свен Ваксель и Петр Ласиниус. Собрались в зале и прикомандированные к экспедиции ученые — и среди них академик Герард Миллер, который писал в «Ведомостях» о первой экспедиции.

Да, пока они вместе. Но скоро каждому предстоит заняться своим делом. Скоро расстанутся они с Овцыном. На дубель-шлюпке «Тобол» предстоит спуститься лейтенанту по Оби в море и идти к устью Енисея. Следом за Овцыном, только уже по Лене, пойдут Прончищев и Ласиниус.

Его, Беринга, роль только в том, чтобы направить отряды, а там уже все будет зависеть от этих лейтенантов, да еще от бога.

«С богом, господа! — вздохнув, проговорил Беринг, засовывая за обшлаг мундира сенатский указ. — Завтра прошу всех прибыть на освящение дубель-шлюпки „Тобол“».

И, грузно ступая, вышел из зала.

Вторая, великая экспедиция

ерясь за описание Второй Камчатской экспедиции, снова и снова удивляешься этому невиданному и в высшей степени странному предприятию. В триста шестьдесят тысяч рублей — огромную по тем временам сумму — обошлась она государству, но до сих пор исследователи спорят, пытаясь разгадать подлинные задачи ее, пытаясь дать оценку деятельности ее участников.

Все с самого начала в этой экспедиции делалось как бы вопреки ее замыслу.