Рассказы разведчика

– Какой фотоаппарат? – машинально переспросил Виталий, изменяясь в лице.

– Я спрашиваю, где фотоаппарат? – капитан сжал кулаки и стал медленно приближаться к разведчику.

– Будет фотоаппарат, через десять минут он будет здесь, – пролепетал Чеботарев, пятясь в дверной проем, потом сорвался с места и стрелой вылетел из комнаты.

– Черт знает, что у вас творится, – выругался Дудинцев и, глядя на Тараненко, добавил, – Ну капитан, доберусь я до вас. Вот с плацдармом покончу, займусь вами. Помяните мое слово.

Наступило неловкое молчание. Жмуренко заговорил первым:

– Пусть расскажут, как они совершили побег, как им удалось бежать самим, да еще и прихватить с собой нашего пленного разведчика?

Оба пленных солдата заулыбались, когда я перевел им эти слова. Вот что они рассказали. Виктор Кондрашов работал на кухне одного немецкого подразделения, колол дрова, чистил картошку, выносил помои, ухаживал за лошадьми. Когда Густав Фурман задумал побег, он открылся в этом своему товарищу Георгу, который сразу согласился, и они уже оба договорились прихватить с собой русского пленного солдата, чтобы убедительнее показать искренность своего поступка. Несколько дней Фурман внимательно приглядывался в Кондрашову, потом познакомился с ним поближе, стал давать папиросы и старался расположить его к себе. Это ему удалось. Но, когда они предложили ему бежать за Одер, то Виктор решительно отказался, он принял это предложение за провокацию, Фурман и Шефер выждали несколько дней и снова предложили участвовать в побеге и снова получили отказ. Тогда они заявили, что лодка готова, и они сегодня ночью отправляются к русским в плен. Тогда Виктор согласился. В два часа ночи они встретились в условном месте и незамеченными вышли на берег. Здесь в прибрежных кустах и зарослях они нашли заранее спрятанную ими лодку, благополучно переплыли Одер и сразу же попали в руки разведчиков.

– С нашим солдатом мы разберемся сами. А теперь выясни, что это за фотокарточка? На ней заснят Геринг, так ли это?

Я перевел вопрос и долго выслушивал их ответ. Когда я перевел их рассказ, то все присутствующие офицеры были удивлены. Оказывается оба они – футболисты из знаменитой Берлинской команды «Олимп». Много лет играют за Германию в международных матчах, играли в Норвегии, Дании, Швеции. На этой фотографии, про которую спросил Дудинцев, заснят момент вручения приза их команде. Вручает его ни кто иной как рейхсмаршал Герман Геринг.

– Вот оно что, – сказал Дудинцев, поглядывая на сидящих перед ним футболистов.

– Я, кажется, начинаю припоминать эту Берлинскую футбольную команду, – сказал Жмуренко и, повернувшись ко мне, продолжил:– Спроси, почему они такие знаменитости оказались на переднем крае?

– Тотальная мобилизация, сейчас всех забирают в армию, даже артистов, художников, писателей. А о спортсменах и говорить не приходится, – ответил Фурман.

– Не верю я им, ни на грош не верю! – Дудинцев встал и вышел в соседнюю комнату. Все поняли, что он пошёл звонить в штаб дивизии. Когда появился Чеботарёв с фотоаппаратом, на него никто не обратил внимания. Он молча положил фотоаппарат на стол и вышел.

Дудинцев долго просидел у связистов. Было слышно, как он громко кричал в телефонную трубку, с кем-то ругался, кому-то что-то доказывал и разъяснял. Когда он вернулся в комнату, то обвёл всех присутствующих недоуменным взглядом и сказал:

– У чёрт, а про футболистов-то я и забыл сказать. Ладно, сделаем это потом. Немцев надо немедленно доставить в штаб дивизии. И это сделаете Вы, – сказал Дудинцев, обращаясь ко мне. Я встал и вытянул руки по швам, – возьмите надёжных разведчиков и немедленно отправляйтесь. Да, смотрите, доставьте их целыми и невредимыми, за их головы отвечаете своей.

– Товарищ подполковник, футболисты сдались добровольно, согласно инструкции, я обязан выдать им удостоверения, подтверждающие этот факт, – сказал я.

– В дивизии решат. Эти «футболисты» не нашего ума дело. – Дудинцев повернулся к капитану Тараненко и сердито сказал: – Из дивизии сообщают, что в районе высоты 60,6 немцы готовят атаку. Почему наш штаб ничего об этом не знает?

Я понял, что командир пока включился в обычные текущие заботы войны, ему уже было не до нас и не до футболистов.

Весть, что разведчики поймали знаменитых берлинских футболистов, быстро разнеслась по соседним воинским подразделениям. Все хотели взглянуть на знаменитостей. Около штаба полка собралась целая толпа любопытных. Мы вышли из подвала, сопровождаемые десятками любопытных взглядов, уселись на повозку и тронулись в путь. Лошадьми управлял Иван Щербаков, наш неизменный конюх и возчик. Футболистов охраняли те, кто их взял, Чеботарев и Волокитин. Печенюк простудился и остался «дома». В моей объемистой полевой сумке хранились все их документы и вещи. Штаб дивизии находился в селе Дюррен-Зельхов, примерно в десяти километрах пути.