Рассказы разведчика

…Во взводе разведчиков мы отдыхали целый день, к вечеру запрягли лошадь и поехали на передний край. Нам удалось проехать через всё село Альт-Рюднитц и добраться до штаба 1-го батальона. Здесь встретили нас ласково: кто, откуда, почему именно на этом участке нужно вести передачу и так далее. Вопросы были неприятные, подковыристые. Курский привык к ним и к такому, так сказать, «прохладному» отношению. Он спокойно отвечал на все вопросы, в том числе и на явно оскорбительные.

– Немцев надо агитировать снарядами и минами, поверьте, это самая действенная агитация, – утверждал капитан Л.П. Трембак, заместитель командира 1-го батальона.

– Слова тоже неплохо действуют, испытал сам, иначе бы нас не держали, – ответил Курский уверенно.

В блиндаже появился капитан Тараненко, а за его спиной я увидел старших сержантов Ивана Прокопьева и Александра Хомякова.

– А, прибыли, – сказал капитан, но, увидев наши невесёлые лица, добавил, – почему носы повесели, почему не рады, ведь сегодня ваша ночь?

Мы промолчали. Смотрю я на нашего командира и удивляюсь, как у него всё ладно и складно получается. Всего несколько минут назад мы были здесь лишними, над нами подшучивали и посмеивались, а стоило ему появиться, как сразу всё изменилось. Мы оказались в центре внимания, все присутствующие изъявляют желание помочь нам. Капитан Трембак не только выделил нам двух бойцов для переноски аппаратуры, но даже решил сам заняться нашим размещением в блиндаже.

И вот мы, гружённые тяжёлыми ношами, идём на передний край нашей обороны по узким и извилистым ходам сообщения. Я несу динамик – десятикилограммовую металлическую чушку. Нести неудобно, динамик перекатывается по спине, цепляется широким раструбом за стенки окопа, бьёт по бокам и позвоночнику. Встречные солдаты, завидев нас, прижимаются к стенкам траншеи, стараются понять, что это за оружие мы несём, которого они ещё не видели. Наконец, мы достигли нашей цели – небольшого блиндажа на самой передней траншее, предназначенного для отдыха свободных от дежурств бойцов. На одну ночь этот блиндаж отдали в наше распоряжение. С удовольствием сбросил свою ношу на пол и вышел наружу. Ночь была звёздной и тихой, но луны не было видно. В траншее в огневых ячейках дежурили солдаты, наблюдали за противником, пулеметчики изредка посылали короткие очереди. В ответ с немецких позиций тоже раздавалась такая же пулеметная очередь или в небо взлетит осветительная ракета, вырывая из темноты куски местности. Редко откуда-то прилетали одиночные мины и звонко шлепались где-нибудь за окопом.

Я стою в окопе и смотрю в темноту, где скрывается противник. Пахло свежей землей, с Одера тянуло сыростью. Вдруг я замечаю, как справа на светлом еще фоне неба появилась и быстро исчезла черная точка. Да это же птичка, догадался я. Она улетела туда к немецким траншеям, для нее не существовало ни переднего края, ни войны вообще. Я постоял еще с минуту-другую и вернулся в блиндаж. Ящики уже были расставлены на нарах, чехлы сняты и валялись под ногами на земляном полу. Богатиков, встав на корточки, возился у батареи электропитания. Курский колдовал над усилителем: щелкал переключателями, дул в микрофон, крутил какие-то ручки. На щитке усилителя заманчиво горели разноцветные сигнальные лампочки. Разведчики, офицеры, и залезшие нахально в блиндаж любопытствующие солдаты стояли поодаль и молча наблюдали за работой радистов. Гордость за моих друзей-радистов, за себя, так как я считал себя причастным к этому делу, охватила меня. Вот какую сложную технику доверяют нам – бывшим рупористам, над которыми вы еще недавно посмеивались.

– Кажется все, – сказал Богатиков, выпрямляясь во весь рост и стукаясь головой о перекладину, – Осталось самое главное – установить динамик.

Все повернули головы в угол, где, поблескивая металлом, лежал динамик-громкоговоритель. Разведчики вызвались сделать эту работу, но Курский и Богатиков заявили, что установка динамика ответственное дело и никому не могут поручить ее. Себе в помощники они взяли старшего лейтенанта Грищенко, как знавшего лучше других нейтральную полосу на этом участке, и меня по старой дружбе. Грищенко убеждал радистов установить динамик на одном из деревьев, которые росли на нейтральной полосе метров в сорока-пятидесяти от нашей траншеи перед проволочным заграждением.

– Эти деревья наверняка уже пристрелены фашистами, может быть установить рупор прямо на кольях проволочного заграждения? – не соглашался Курский.

– Деревьев на нейтралке много, вы сами увидите, что это лучший вариант. Только не отставайте, я бегаю быстро.