Рассказы разведчика

Проходя мимо двух солдат, дежуривших у пулемёта, я услышал сказанные им нам в след такие слова:

– Заварили кашу и уходят, а кто будет её расхлёбывать?

В эту ночь ни один немецкий солдат не перешёл на нашу сторону.

12 За «языком»

Иногда нашему командованию требуется срочно уточнить, какая воинская часть врага обороняется против наших войск, и не появились ли на этом участке фронта его новые части. Для этого нужно взять в плен солдата противника, а лучше офицера, прямо из его окопа. Такой пленный на языке генералов называется «контрольным», а все наши солдаты называют его просто «языком». Как правило, захват «контрольного» пленного поручают дивизионным или полковым разведчикам. Дело это не простое, даже для опытных разведчиков, особенно, если противник длительное время стоит в обороне и успел отгородиться минными полями и колючей проволокой в несколько рядов.

В нашей дивизии мастером по захвату «языков» считался разведчик Герой Советского Союза Александр Матросов. Когда после неоднократных попыток разведчикам не удаётся захватить пленного, то начальник разведки дивизии майор Ф.С. Чайкин приглашает к себе старшину АЛ. Матросова и говорит ему:

– Саша, позарез нужен «язык». Помоги.

– Если нужен, достану, – спокойно отвечает Матросов. В «дело» он брал двух-трёх проверенных и лично ему известных разведчиков и через несколько ночей приводил пленного. У него были свои навыки и методы работы.

В этом рассказе описывается, как разведчики 210 стрелкового полка в марте 1945 года ходили за «языком» и что из этого получилось.

Сегодня ночью мы идём за «языком». Вот почему на мельнице, где размещался наш взвод пеших разведчиков, не было подъёма, и каждый спал, сколько хотел. В помещениях и во дворе стояла какая-то особая тишина.

Я лежу на кровати. Проснулся давно, а вставать не хочется – приятно думать о своём доме, о далёкой и милой сердцу Сибири. Мои родители живут под Минусинском. Вспоминаю мать. Нет, не вспоминаю, а вижу как наяву, суетящуюся на кухне в затрёпанном клеёнчатом фартуке, с ухватом в руках. Вот из столярной мастерской вернулся отец. Стряхнув с рукавов опилки и повесив пиджак, он не спеша сворачивает самокрутку.

Затем открывает дверцу железной печки и пальцами достает из неё тлеющие угольки, тоже не спеша, прикуривает. Я всегда удивлялся, как ему это удавалось делать. Вот в комнату вбегают мои младшие сестрёнки Лида и Галя, и сразу она наполняется щебетанием и смехом. Я знаю, что за эти три с лишним года разлуки сёстры сильно подросли, повзрослели, стали уже девушками, а я всё ещё вижу их длинноногими девчонками. Много бы я дал, чтобы хоть одним глазком взглянуть на них, на мою мать и отца. Душа соскучилась по родному дому, по родным сибирским просторам, по всему русскому, мирному, что меня окружало в то, кажется, очень далёкое время, когда я был школьником.

Рядом на узкой койке посапывает Николай Барыбин. Во сне он поворачивается, кровать скрипит. Младший лейтенант Николай Барыбин возглавит сегодня операцию по захвату контрольного пленного. За стеклянной перегородкой в большой комнате спят те, кто будет участвовать в операции. Вот в комнате кто-то встаёт, одевается и выходит наружу. Я натягиваю на себя новенькую, только что полученную гимнастёрку, и открываю дверь. День выдался тёплым, хотя и не солнечным. Несколько разведчиков сидят за столом, завтракают. Филипп Зверев, пристроившись на перевёрнутой вверх дном бочке, старательно бреется трофейной бритвой. У нас во взводе поддерживалась хорошая традиция: на ответственные задания ходить побритыми и со свежепришитыми подворотничками.

Свободного времени было много, и каждый старался использовать его для отдыха и для подготовки к предстоящей операции. Пётр Матвейчук смазывал автомат, проверял, хорошо ли без перекоса заряжен диск. Потом осматривает гранаты – «лимонки», покачивает их на руке, словно взвешивает. Валентин Черных подгоняет обувь. Виктор Чурбанов отстёгивает от гимнастёрки ордена и медали и завязывает их в тряпочку. Некоторые разведчики на случай своей гибели пишут прощальные письма и отдают их Николаю Кузьмину. Если придут живыми, то с радостью разрывают эти письма на мелкие кусочки. Сегодня я тоже решил написать такое прощальное на случай своей гибели письмо. Вот его содержание:

«Здравствуйте дорогие родители и сестрёнки!

Я пишу вам это письмо и хочу, чтобы оно не попало вам в руки. Дело в том, что его отправят мои товарищи только после моей смерти. Сегодня мы идём на ответственное задание, кому-то из нас суждено отдать свою молодую жизнь за счастье нашей Родины. И это выпало на мою долю. Прошу вас и заклинаю – не плачьте, и не убивайтесь по мне. Особенно прошу мою дорогую мамочку. Ведь я погиб за вас, за нашу любимую Родину, за счастье всех русских людей. Знайте, что я честно и добросовестно сражался с ненавистным врагом и до конца выполнил свой долг. Иду на задание с чистым сердцем, с думой о вас мои родные! Завидую тем, кто будет жить после Победы. Ваш сын и брат Иван».