Расследование по-итальянски

Ромео хотел придать лицу приличествующее случаю выражение оскорбленной добродетели, но одежда (он стоял у зеркала в пижамных штанах и в майке) и покрывающая лицо мыльная пена исключали всякую торжественность. После некоторых колебаний Сайрус наконец решился:

– Вы бы не хотели вернуться в Верону? Я сам куплю вам билет.

Тарчинини на секунду онемел от изумнения, потом недоверчиво переспросил:

– Вы, Сайрус, выгоняете меня из дома, под крышей которого живет моя Джульетта?

– Не выгоняю, а только прошу уехать.

– Ma que! Разве это не то же самое?

Тарчинини подождал ответа, но Лекок молчал. Чувство собственного достоинства не позволяло итальянцу показать, как он обижен и, главное, удивлен.

– Синьор, я никогда не навязываю своего присутствия тем, кто этого не желает. Соблаговолите распорядиться, чтобы приготовили вещи. Я полагаю, моя дочь не пришла, потому что у нее не хватило мужества указать отцу на дверь? И в самом деле, некоторые вещи удобнее перепоручить другому… Прошу вас сказать ей от моего имени, что вы великолепно справились с задачей. А теперь, будьте любезны, оставьте меня одного.

Сайрус пошел было к двери, но на пороге обернулся.

– А вы знаете, что после вашего визита у Карлсона начался приступ лихорадки? Жена и две дочери всю ночь с трудом удерживали его в постели. Карлсон рвался бежать в Белый дом умолять президента Джонсона послать морской десант в Италию и стереть Верону с лица Земли!

– Мне этот тип с первого взгляда показался ненормальным. А вы еще поставили его начальником полиции! Право же, вы очень странные люди, а?

– Скажите честно, тесть, что вы сделали с Карлсоном?

– Я? Да ровно ничего! Что вам взбрело в голову?

– Да? А почему же тогда, как только вы ушли, он принялся крушить все вокруг? И вообще, зачем вы ходили в полицию?

– Просить, чтобы Мерси выпустили на свободу.

Сайрус пожал плечами.

– Судья назначил такой залог, что у вас не было ни малейших шансов добиться своего.

– Ошибаетесь, голубчик. Сейчас Мерси уже свободен.

– Что? Но… как же залог?

– Я его заплатил.

Молодой человек ухватился за дверной косяк.

– Вы… Заплатили? Но… каким образом?

– Сайрус, мой мальчик, вы зять, а я ваш тесть, и постарайтесь это запомнить.

– Невероятно!… Непостижимо!…

– Что именно?

– Неужели вы приехали из Вероны только для того, чтобы внести полную сумятицу и неразбериху в работу нашей полиции и в мою жизнь?

– А вы-то тут при чем?

Сайрус с горечью рассмеялся.

– Думаете, мне простят такого тестя?

– Напротив, я полагаю, вам будут завидовать…

– А если Мерси еще кого-нибудь убьет? – с отчаянием в голосе прохрипел Сайрус.

– Чего ради?

Вконец расстроенный Лекок ушел, а Ромео, насвистывая «Санта-Лючию», завершил утренний туалет. Мотив напомнил ему о свадебном путешествии в Неаполь, о Джульетте прежних времен, о рождении старшей дочери, а потом остальных малышей… Короче говоря, Тарчинини с умилением погрузился в привычные грезы. Но скоро его блаженное забытье нарушил стук в дверь. В комнату твердой поступью завоевателя вошла мисс Черити Лекок. Лицо ее кривила недовольная гримаса, в глазах сверкало презрение. Следом плелся Анджело. Старая дева сразу повернулась к переводчику:

– Анджело, скажите этому человеку, что я пришла к нему от имени «Первопоселенок»!

И между Черити и Ромео завязался диалог, а дворецкий служил посредником в этом разговоре двух миров, которые, во всех значениях этого слова, не могли понять друг друга.

– Мы приняли вас, сэр, как приличествовало встретить отца женщины, вступившей в семью Лекок, но теперь вынуждены признать, что вы обесчестили нас, обесчестили Бостон, обесчестили Соединенные Штаты!

– То, что вы сказали, ужасно глупо, но зато вы изъясняетесь очень красиво.

Мисс Лекок долго сопела от возмущения и наконец потребовала объяснений.

– Вы назвали меня дурой?

– Не вас, синьорина! Глупость – то, что вы сказали.

– Но тот, кто болтает чепуху, неизбежно идиот! Разве не так?

– Вовсе нет! Глупостей можно наговорить под влиянием каких-нибудь сильных чувств. Скажем, от страха, от ярости или из-за любви!

– Я вас не боюсь, вы слишком ничтожны, чтобы рассердить меня, а уж насчет любви… «Первопоселенки» презирают эту отвратительную слабость. Мы оставляем се другим!

Глубокий вздох Тарчинини мог бы, кажется, запустить в небо космическую ракету. Мисс Черити снизошла до удивления.

– Что с вами?

– Я страдаю.

– Страдаете?

– Да, именно так! Слыша, как женщина, подобная вам, мисс Лекок, презрительно отзывается о любви, я не могу не страдать!

Впервые в жизни Черити услышала, как ее имя ставят рядом со словом «любовь». Не веря своим ушам, она все же почувствовала легкое волнение.

– Что вы имеете в виду, мистер Тарчинини? – уже мягче спросила старая дева.

– Представляю, скольких мужчин вы сделали несчастными!

Чувствуя, что мисс Лекок наблюдает за его реакцией, Анджело с трудом сохранял серьезный вид и лишь добросовестно передавал смысл слов Ромео. Черити покраснела.

– Вы что, смеетесь надо мной?