Расследования Арсена Люпена

– А теперь, – сказал он, – природа, свобода и отдых, который полагается поработавшим на совесть честным труженикам.

Он прошел в небольшую комнатку, служившую кладовой. Между кладовой и кухней находился большой шкаф; он открыл дверцы – из шкафа вела лестница в погреб. Они спустились по ней.

– Кстати, к твоему сведению, – сообщил он менторским тоном, – в хорошо охраняемом доме должно быть три выхода: один – главный, другой – потайной, но заметный полиции, и третий – потайной и невидимый, чтобы можно было тихо скрыться. Итак, пока банда Горжре следит за гаражом, мы ускользнем через земные недра. Разве не хитроумно? Мне продал этот дом один банкир.

Они шли примерно три минуты, а затем поднялись по лестнице, которая привела их в пустой домик с закрытыми окнами, выходящими на оживленную улицу.

У дома стоял большой автомобиль, за которым присматривал Курвий. Внутри громоздились чемоданы и саквояжи. Рауль дал Курвию последние указания.

Машина тронулась с места.

Через час Горжре с весьма смущенным видом доложил обо всем начальнику. Они договорились, что в сообщениях для прессы не будет упоминаний о Люпене и что любые домыслы будут отвергнуты.

На следующий день Горжре, все еще сконфуженный, вернулся в кабинет начальника и сообщил, что маленькая блондинка, но не Клара, а та, которую арестовали и отпустили, провела ночь в доме маркиза и только что уехала с ним на машине.

А на третий день полицейский узнал, что оба путешественника прибыли в замок Вольник. Судя по абсолютно достоверным данным, Жан д’Эрлемон, владевший замком уже пятнадцать лет, купил его вторично на аукционе при посредничестве иностранца, описание которого совпадало с описанием Рауля.

Горжре и его начальник хорошенько все обсудили.

Глава 21 Рауль действует и говорит

– Мэтр Одига, – заключила Антонина, – все это очень мило, но…

– Не называйте меня мэтр Одига, мадемуазель.

– Надеюсь, вы не просите, чтобы я называла вас вашим домашним именем?

– Я был бы счастлив, – вкрадчиво сказал он, – это только доказало бы, что вы исполняете мои пожелания.

– Я не могу исполнить их так быстро, равно как не могу и отказать вам, дорогой месье. Я вернулась всего четыре дня назад, и мы почти не знаем друг друга.

– Как вы думаете, мадемуазель, когда вы узнаете меня достаточно хорошо, чтобы дать мне ответ?

– Года через четыре? Может быть, через три? Или это слишком долго?

У него вырвался жест отчаяния, он прекрасно понимал, что никогда не добьется ни малейшего обещания от этой прекрасной девушки, которая могла бы облегчить ему все тяготы существования.

Разговор был окончен. Мэтр Одига попрощался и с видом оскорбленного достоинства покинул замок.

Антонина осталась одна. Она быстрым шагом обошла развалины, прогулялась по парку и лесу. Уголки ее рта приподнимала привычная улыбка. На девушке было новое платье и широкополая соломенная шляпа. Напевая время от времени, она собрала букет полевых цветов и отнесла их маркизу д’Эрлемону.

Он ждал ее на их излюбленном месте – на каменной скамье в конце террасы – и сказал ей:

– До чего ты красива! Незаметно даже, что ты устала или волновалась… А ведь ты прошла через такие испытания…

– Не будем больше говорить об этом, крестный. Это старая история, я уже ее не помню.

– Так ты совершенно счастлива?

– Совершенно счастлива, крестный, раз я с вами… и в этом замке, который я так люблю.

– В замке, который нам не принадлежит и который мы завтра покинем.

– Он принадлежит вам, и мы никогда его не покинем.

Он насмешливо произнес:

– Так ты по-прежнему доверяешь этому человеку?

– Больше чем когда-либо.

– А я нет.

– Все-таки вы на него рассчитываете, крестный, раз уже четвертый раз кряду говорите, что совсем на него не рассчитываете.

Д’Эрлемон скрестил руки на груди:

– Значит, ты считаешь, что после всего того, что произошло за это время, он явится на встречу, которая была назначена мимоходом почти месяц назад?

– Сегодня третье июля. Он подтвердил, что придет на встречу, запиской, которую я получила в префектуре.

– Пустое обещание.

– Он выполняет все свои обещания.

– Значит, в четыре часа?

– В четыре часа, то есть он будет здесь через двадцать минут.

Д’Эрлемон кивнул и бодро произнес:

– Ты и впрямь хочешь услышать от меня правду? Так вот, я тоже на это надеюсь. Доверие – забавная штука! Причем доверие к кому? К какому-то авантюристу, который якобы занимается моими делами, хотя я его об этом не просил, и при этом неким странным способом, сознательно привлекая к себе внимание полиции. Ты же читала газеты за последние дни? Что они пишут? Что мой постоялец месье Рауль, любовник этой загадочной, похожей на тебя Клары, в действительности не кто иной, как Арсен Люпен. Полиция отрицает это. Долгое время он им повсюду мерещился, но больше они не хотят говорить о нем, опасаясь насмешек. А теперь он работает на нас с тобой!

Она задумалась и сказала уже более серьезным тоном:

– Мы доверяем человеку, который сам пришел сюда, крестный. Мы не можем ему не доверять.

– Конечно… конечно… Он крепкий орешек, признаю… как признаю и то, что он оставил по себе такие воспоминания…