Расследования Берковича 9 [сборник]

— Могу я поговорить с Яаковом? — спросил Беркович, услышав ответ. — Здравствуйте, это старший сержант Беркович из криминального отдела. Да, у меня есть ваши показания… Нет, преступника еще не нашли… У меня один вопрос. Я не задавал его, просто в голову не приходило, а сами вы тоже, видимо, не обратили внимания. Может, сейчас вспомните, это очень важно. Какого цвета был гравий на площади, когда вы выглянули в окно?

— Гравий? — удивился Яаков Уриэль. — Обычного. То есть… Погодите, он ведь был почти белый! Странно. Я действительно об этом не думал… Белый гравий. Ну, это просто игра воображения, вы же понимаете, старший сержант. За мгновение разве все разглядишь? Мое внимание было приковано к людям…

— Именно, — сказал Беркович. — А гравий действительно был белым, вам не померещилось. Спасибо.

Под недоуменным взглядом Хутиэли Беркович сделал еще несколько звонков свидетелям и наконец положил трубку.

— Все в голос утверждают, что гравий на площади был белым, и два тела были видны на нем, будто на экране, — сказал он торжественным голосом.

— А на самом деле…

— Темный, конечно, а мокрый гравий вообще почти черный.

— Ты хочешь сказать…

— Именно! Представьте, что вы стоите в полной темноте, и вдруг на мгновение вспыхивает ослепительный свет. Вы все видите очень четко, но… как негатив! Белое вам видится черным, а черное — белым. А тут еще и ассоциативная память включается. И вы уверенно говорите, что видели религиозного еврея в кипе, когда на самом деле…

— Да, так что на самом деле?

— На самом деле это могла быть лысина! А борода — седая, конечно. И никакого черного костюма — это могло быть что-то светлое.

— Лысина и седая борода? Ах, мерзавец! — воскликнул инспектор и потянулся к телефону. — На выход, Борис! — бросил он Берковичу, — по дороге объясню.

Вернулись они в управление через час, после того, как взяли с поличным и посадили в камеру Йосефа Бармина, давно состоявшего на учете в полиции — человека необузданного нрава, наркомана, жившего в двух кварталах от места, где произошло убийство.

— Черт побери, — сказал инспектор, усаживаясь в кресло и вытягивая ноги, — как не поверить, когда все утверждают одно и то же! Ты молодец, Борис, я сделаю все возможное, чтобы в отделе кадров ускорили твое назначение. Но как тебе пришла в голову эта идея с негативом?

— Будто молния в голове сверкнула, — улыбнулся Беркович, — и сразу вся картина вывернулась наизнанку…

Смерть бомжа

— Твое назначение на должность инспектора — дело решенное, — сказал, улыбаясь, Хутиэли, войдя в кабинет старшего сержанта Берковича. — И повышение в звании ты, естественно, тоже получишь. Я говорил только что с майором Лившицем, он обещал, что приказ будет готов к началу следующей недели. Эй, Борис, ты что, не рад этому?

Старший сержант Беркович сидел за столом с отсутствующим видом, взгляд его был направлен в пространство.

— Борис! — воскликнул Хутиэли. — Что с тобой? Ты не заболел? С Наташей все в порядке? А с Ариэлем?

— Что? — переспросил Беркович. — Извините, шеф, я задумался. Но я все слышал. Господи, конечно, я рад назначению! И я не болен, вовсе нет! С Наташей тоже все в порядке, а Арик просто прелесть, я не предполагал, что игра с ребенком может доставить такое удовольствие.

— Интересно, — хмыкнул Хутиэли, — в какие игры ты играешь с малышом, которому не исполнилось и полугода?

— В гляделки, — отозвался Беркович. — Мы смотрим в глаза друг другу, улыбаемся и говорим «Агу». Выигрывает тот, кто первым отведет взгляд.

— А ногами ты при этом тоже дрыгаешь? — с любопытством спросил Хутиэли.

— Не издевайтесь, инспектор! — воскликнул Беркович. — Наверняка у вас были такие же ощущения, когда родился ваш первенец.

— Наверно, — пожал плечами инспектор. — Это было так давно… Рони уже из армии вернулся. Так ты о сыне своем думал, когда я вошел?

— Нет, — покачал головой Беркович. — Я думал об убийстве Лещинского.

— Того «русского», которого нашли с пробитой головой на площади Шимшон? — нахмурился Хутиэли. — А что тут думать? Насколько я знаю, дело это закрыто.

— Закрыто, — кивнул Беркович. — Если бы речь шла не о бомже и алкоголике, да еще и «русском» впридачу, расследование так быстро не свернули бы. Я неправ?

— Наверное, ты прав, — сказал инспектор, — но перспектив в этом расследовании не было никаких, с этим ты должен согласиться.

— Не знаю… Я как раз думал об этом, когда вы вошли и сообщили радостную новость.

— И что же ты об этом думал? — с интересом спросил Хутиэли.

— Я думал, что наши с вами коллеги, инспектор, отнеслись к расследованию халатно и не сделали всего, чтобы найти убийцу.

— Серьезное обвинение, — нахмурился Хутиэли.