Расследования доктора Гидеона Фелла. Первая улика

Они молча спустились на первый этаж. Рэмполу показалось, что где-то сзади щелкнул запор двери, и, оглянувшись, он заметил на втором этаже чьи-то очертания. Но сейчас его мысли были заняты кражей рукописи, убийством и этим зловещим старым домом, а потому американец не обратил на человека на втором этаже особого внимания. Ему подумалось, что из всех районов Лондона именно Мэйфэр был местом, где царили тени и вечное эхо. Рэмполу нравилось прогуливаться по этому диковинному городу вечерами, и однажды он забрел в Мэйфэр. Уже сгустились сумерки, в воздухе пахло дождем, и юноше почудилось, что в этих старинных домах уже давно никто не живет. Узкие улочки таили в себе загадки: проемы и подворотни, притаившиеся за поворотом домики, труба дымохода, нежданно-негаданно вырисовывавшаяся на фоне ночного неба. Обветшалые дома, еще хранившие былое величие, вдруг сменялись чередой крохотных, как в провинциальном городке, магазинчиков, залитых ярким светом. Вокруг царил причудливый дух тех времен, когда по этим улицам в своем экипаже разъезжала Бекки Шарп[79] и громом разносилась по окрестностям новость о победе при Ватерлоо, вот только люди, жившие здесь, изменились. Рэмпол шел тогда по улице; тихо шелестела листва платана; насвистывая, проехал мимо мальчик-посыльный на велосипеде. Поворот на Маунт-стрит открывал вид на Гайд-парк, на площади мерно горели огоньки кэбов, терпеливо дожидавшихся пассажиров. Заморосило.

И можно было вообразить себе красные автобусы, стремительно проносящиеся мимо мемориала героям Крымской войны по Риджент-стрит, Арея, целившегося из лука в электрические вывески, и толпу, стекавшуюся со всех улиц на площадь Пиккадилли. Но все же этот современный Мэйфэр казался ненастоящим, ибо истинный Мэйфэр был описан Теккереем, а до него – Аддисоном и Стилом[80].

Воспоминания о той прогулке тасовались в сознании Рэмпола, точно карты в колоде. Тем временем юноша спустился за доктором Феллом в холл на первом этаже. Доктор, точно следуя своему чутью на книги, привел его в библиотеку. Эта комната со столь же высоким потолком находилась в глубине дома. Она была отделана белым, и три стены полностью покрывали книги, огибая оконные проемы. Белые полки резко выделялись на фоне темных корешков старинных фолиантов. Четвертая стена была кремовой, с белым мраморным камином, над которым висел портрет сэра Уильяма Биттона в полный рост. С двух сторон от камина тянулись два окна, выходившие в сад.

Доктор Фелл остановился в центре слабо освещенной комнаты и с любопытством огляделся. Слабый огонь потрескивал в камине, бросая красноватые отблески на железную решетку. На столе горела лампа в розовом абажуре, у камина стояли массивные мягкие кресла. В библиотеке было так темно, что в окна можно было разглядеть звездное небо и голые ветви деревьев в саду.

– Ну хоть в одном нам повезло, – негромко сказал доктор Фелл. – Арбор все еще считает, что я Хэдли. Может быть, мне вообще удастся предотвратить его встречу со старшим инспектором.

– Повезло? Почему?

– Оглянитесь, – мотнул головой Гидеон.

Рэмпол резко повернулся. Плотный ковер глушил шаги, и он не услышал, как в комнату вошла Лора Биттон. Американец не сразу узнал ее.

Женщина, казалось, постарела за эту ночь. Не осталось в ней и следа той энергичной особы с твердой походкой и спокойным взглядом карих глаз, которая еще сегодня так уверенно вошла в Уордерс-Холл. Ее глаза покраснели, лицо осунулось, на побелевшей коже проступили веснушки.

– Я пошла за вами, – спокойно сказала она. – Слышала, о чем вы говорили в той комнате. – Ее голос звучал немного странно. Похоже, миссис Биттон до сих пор не осознала, что ее супруг мертв. – Вам все известно, не так ли?

– О чем, миссис Биттон?

Она махнула рукой, и в этом жесте Рэмпол уловил отголоски прежней решительности, самообладания, немного циничной манеры держаться.

– Ох, только не надо юлить. Вам все известно обо мне и Филе. Я знала, что вы все выясните.

Доктор Фелл кивнул.

– Вам не следовало ходить к нему сегодня вечером, миссис Биттон. Вас там видели.

Но ей это было ничуть не интересно.

– Наверное. У меня был ключ, но я взломала дверь стамеской, чтобы все подумали, будто в квартиру ворвался грабитель. Но ничего не вышло. Ладно, это не важно. Я вам вот что хотела сказать… – Женщина осеклась. Она словно не могла вымолвить эти слова, и лишь беспомощно переводила взгляд с Рэмпола на доктора и обратно.

Воцарилось молчание.

– Мэм, – доктор оперся на трость, – я знаю, что вы хотели сказать. Вы только сейчас поняли, как это прозвучит… Вы хотели сказать, что никогда не любили Дрисколла. Мэм, по-моему, об этом уже поздно говорить, не так ли? – Гидеон говорил совершенно бесстрастно, не повышая и не понижая голос, но в его глазах светился неподдельный интерес.

– Вы видели, что у него в руке? – Миссис Биттон закрыла глаза.

– Да, мэм, – ответил доктор. – Да, мэм, видел.