Расследования в английском стиле. Сборник классического детектива

– Ах, вот как, – протянул Люпен. – Значит, цифра «два» означает… – Он на несколько мгновений задумался, потом снова заговорил: – Не ответите ли вы мне еще на один вопрос? Не предлагал ли кто-нибудь свои услуги для разрешения этой задачи?

– О чем вы говорите! – возопил, воздев руки к небу, мэтр Валандье. – Да это бич нашей конторы! С тысяча восемьсот двадцатого по сорок третий год наследники семьи д’Эрнемон восемнадцать раз вызывали в Пасси господина Тюрбона, одного из моих предшественников: всякие обманщики, гадальщики, ясновидящие обещали им отыскать сокровища откупщика. В конце концов было установлено правило: любое постороннее лицо, желающее предпринять розыск, обязано предварительно внести в контору определенную сумму денег.

– Какую?

– Пять тысяч франков. В случае успеха к этому лицу переходит треть сокровищ. В случае неуспеха внесенные деньги достаются наследникам. Так что теперь я живу спокойно.

– Вот пять тысяч франков.

– Как?! Что вы говорите? – подскочил нотариус.

– Я говорю, – повторил Люпен, доставая из кармана пять купюр и спокойнейшим образом выкладывая их на стол, – я говорю: вот он, мой взнос в пять тысяч франков. Будьте любезны выдать мне расписку и пригласить всех наследников д’Эрнемона прибыть в Пасси пятнадцатого апреля будущего года.

Нотариус не мог опомниться от изумления. Да и я сам, как ни приучил меня Люпен ко всяким театральным жестам, был весьма удивлен.

– Это серьезно? – промолвил мэтр Валандье.

– Серьезней некуда.

– Как бы то ни было, мое мнение вам известно. Все эти неправдоподобные россказни ничем не подтверждаются.

– Я придерживаюсь другой точки зрения, – возразил Люпен.

Нотариус окинул его таким взглядом, каким смотрят на умалишенных. Потом, решившись, взял перо и по всей форме на гербовой бумаге составил договор, гарантировавший капитану в отставке Жаннио, сделавшему взнос в пять тысяч франков, треть суммы, каковую ему удастся обнаружить.

– Если вы передумаете, – добавил нотариус, – прошу вас предупредить меня об этом за неделю. Я извещу семью д’Эрнемонов в самый последний момент, чтобы не терзать этих несчастных слишком долгим ожиданием.

– Можете известить их хоть сегодня, мэтр Валандье. Надежда скрасит им этот год.

Затем мы откланялись, а едва вышли за порог, я вскричал:

– Так вы что-то знаете?

– Я? – ответствовал Люпен. – Ровным счетом ничего. Это-то меня и забавляет.

– Но поиски ведутся уже сто лет!

– Здесь надо не искать, а размышлять. А у меня впереди триста шестьдесят пять дней на обдумывание. Это даже чересчур: как бы мне не позабыть об этом деле при всей его занимательности. Вы ведь, мой дорогой, будете столь любезны напомнить мне о нем?

В последующие месяцы я напоминал Люпену несколько раз, но он как-то пропускал мои слова мимо ушей. Потом я довольно долго его не видел. Далее узнал, что в то время он ездил в Армению и вел борьбу не на жизнь, а на смерть с султаном, борьбу, завершившуюся падением кровавого деспота.

Тем не менее я посылал ему письма по адресу, который он мне оставил, и в этих посланиях сообщал сведения о своей соседке Луизе д’Эрнемон: несколько лет тому назад у нее был роман с очень богатым молодым человеком, который любит ее до сих пор, но родные вынудили его расстаться с любимой; молодая женщина была в отчаянии и с тех пор живет вдвоем с дочерью, зарабатывая на хлеб своими руками.

Люпен не ответил ни на одно письмо. Да и получил ли он их?

Между тем приближалось пятнадцатое апреля, и я временами беспокоился, не помешают ли моему другу его многочисленные затеи прибыть на условленное свидание.

Наконец наступило пятнадцатое апреля, и я уже закончил завтракать, а Люпена все еще не было. В четверть первого я вышел из дому и поехал в Пасси.

В переулке я сразу же заметил перед дверью четверку мальчишек, сыновей рабочего. Предупрежденный ими, навстречу мне вышел мэтр Валандье.

– А где капитан Жаннио? – вскричал он.

– Он не появился?

– Нет, и смею вас уверить: все ждут его с нетерпением.

И впрямь наследники сгрудились вокруг нотариуса, и на знакомых мне лицах не замечалось того выражения угрюмой безнадежности, которое омрачало их год назад.

– Они надеются, – пояснил мэтр Валандье, – и это моя вина. Чего вы хотите? Ваш друг произвел на меня такое впечатление, что я вселил в души этих бедняг доверие к нему, доверие, которое сам не разделяю. И все-таки этот капитан Жаннио – удивительный человек!

Нотариус стал меня расспрашивать, и я сообщил ему более или менее фантастические сведения о капитане Жаннио; наследники выслушали их, качая головами.

Луиза д’Эрнемон прошептала:

– А если он не приедет?

– Нам достанется пять тысяч франков, и то хорошо, – заметил нищий.

Но тщетно! От слов Луизы д’Эрнемон на всех словно повеяло холодом. Лица нахмурились, и я почувствовал, как отпрысков охватила гнетущая тревога.

В половине второго две тощие сестрицы в изнеможении опустились на скамью. Потом толстяк в засаленной куртке внезапно набросился на нотариуса с упреками:

– Ну что ж, мэтр Валандье, вы нам за это ответите. Вы должны были доставить сюда капитана, живого или мертвого. Это жулик, ясное дело!