Рассвет

Скорее всего сейчас этой деревни нет, могила тёти осквернена, а лавандовые поля растоптаны копытами пустоши. Скоро Анна не будет принадлежать мне – она будет забавой для пустоши и родит будущих ублюдков, а я…а я погибну, в лучшем случае, сразу.

Нет, не будет так. Никто не заберёт Анну. Я убью десятки, сотни воинов ради неё. Я сделаю это ради неё. Глава пустоши увидит мою смелость, он проявит ко мне уважение и не станет убивать, или убьёт достойно, как полагается уважаемому человеку. И я попрошу его убить меня вместе с Анной. Это будет последнее желание достойного соперника. Мать и отца не тронут, они для них стары и не принесут ни пользы, ни вреда.

Вот почему я здесь – я хочу проявить себя перед главой пустоши. Ради Анны.»

…

Ночь

На другой конце улицы, в маленьком, слегка покосившемся доме, разыгрывалась очередная драма :

–Я пойду на стену.

– Но ты же девушка, зачем тебе это?! – взмолилась уставшая женщина, уставшая от этого разговора, который длился весь вечер. Ни упрёки, ни запреты не переубеждали упрямую девушку. – Ева, прошу тебя, одумайся!

– Нам всё равно не жить. Уж лучше я умру в сражении, нежели стану рабыней. Неужели ты хочешь этого для меня? – разозлилась девушка.

–Правильно дочь тебе говорит, пусть идёт! – стукнул кулаком по столу глава семейства. Мужчина высокий и худой, с острыми скулами и измождённым лицом, но держащий прямо спину. Человек, который держал в кулаке всё семейство, но безумно уставший и нуждающийся в помощнике, а судьба, как назло, подарила вместо желанных сыновей одну-единственную дочь, но зато какую! В бой идёт! Несмотря на злобу в голосе на свою жену, он прекрасно её понимал – терять единственное дитя никому не пожелаешь, но такова жизнь. Сейчас отец Евы безумно гордился решением девушки. Да, погибнет, но не поддастся пустоши – разве не мужественный поступок!

–И ты туда же! – схватилась за голову женщина. Она была на грани истерики – просто не хотела понимать всего происходящего. В голове стремительно мелькали тысячи вопросов, но вслух произнести ввиду эмоций она не могла – оставалось лишь кричать и смотреть тупым взглядом на мужа и свою упрямую дочь, которая внешне так схожа была со своим отцом – те же скулы, острые, как и её слова, недоверчивый, прищуренный взгляд. Надо ей было родиться мальчиком, а сейчас – горе ей и матери.

–Я не хочу быть рабыней. – очередной раз громко повторила Ева, от ярости снеся кувшин. Сосуд с громким треском разбился на несколько кусков, от чего мама испуганно охнула, и в доме воцарилась мертвая тишина. Начались тихие всхлипы.

– Мам, прости. – виновато и тихо продолжила Ева, спустившись на колени.

–Не надо, не надо, я сама. –размахалась руками женщина, пытаясь то ли вытереть подступившие предательские слёзы, то ли отгоняя нечто назойливое. –Я сама. А ты ступай.

– Прости, я должна идти. Не провожайте. – Ева обняла на прощение родителей, поцеловав их.

–Надеюсь, ты скоро встретишь свою кончину. – тихо проговорил мужчина.

–Надеюсь мы этого не застанем. – сказала женщина.

–Я вас люблю. – и Ева ушла, закрыв за собой дверь.

В доме опять воцарилась тишина, которая вскоре прервалась леденящим душу визгом. Родители Евы выбежали на улицу узнать, что произошло, и увидели ужасную сцену: в нескольких метрах от их дома лежала Ева с торчащим из её тела ножом, а над ней стоял местный мужчина – ближайший сосед с кровавыми руками, рядом на земле лежала плачущая жена соседа –Софья и причитала «Что ты наделал…что ты наделал…»

Родители подбежали к телу и склонились над ним. Женщина упала на колени и завизжала, сжимая рукой своё горло. Она упала на тело своей мёртвой дочери, пытаясь её согреть или обнять на прощание. Отец, трясясь от злобы, подошёл к соседу. За что? Почему? Он кидал эти вопросы ему в лицо, брызжа слюной и давясь собственной злобой, но в ответ лишь заметил отсутствующий взгляд и фразу «Её всё равно бы это застало утром». Отец Евы схватил его за грудки.

Софья так и лежала на земле: «Он сошёл с ума. Он предлагал умереть сейчас вместе, но я побоялась. Мы начали ссориться. Я говорила, что смерть – не выход. Ещё может всё образумится. Советовала идти на стену. Но он меня не слушал. Не слышал. Он вышел из дома забрать с собой как можно больше людей, чтобы, как он сказал, не страдали, и тут он встретил на пути выходящую из вашего дома Еву…»

После этого её слова, переходящие в вой, разобрать было невозможно, так как женщина захлёбывалась слезами. Отец отвлёкся на плачущую Софью и ослабил хватку, тем самым невольно дал соседу момент выскользнуть из его рук и схватить нож, чтобы исколоть мужчину, затем женщину и, наконец, себя.

Софья пыталась ещё защитить женщину, встав между ней и мужем, но получила удар ножом в ладонь насквозь:

– Ты не захотела этого, так будь подстилкой для пустоши. – толкнув в сторону визжащую от боли Софью, мужчина перерезал себе горло.

…

Ночь

– Пожалуйста, пустите меня к нему. – просила Анна молящим голосом, стоя перед двумя мужчина, перекрывающие путь на вверх крепости – лестницу.