Рассвет

Никто не удивился и не предавал этому значения – всем и так была ясна причина. Все это переживали, но никто не держал в руках предающих чёток, которые могли бы показать насколько человек взволнован.

Леди Виола сидела в повседневном чёрном платье с длинными чёрными полупрозрачными рукавами, показывающие только тонкие длинные пальцы, но осунувшееся лицо, опущенные плечи и небрежная причёска на голове будто бы говорили о том, что это вовсе не повседневная, а траурная одежда. По правую сторону от неё сидело её старшее дитя – темноволосая, кареглазая дочь Мария. Прекрасная девушка пятнадцати лет с белой кожей, милым личиком, тонкой талией и аккуратной миниатюрной грудью. Девушка сидела тоже в чёрном платье, но печаль и тревога ещё не коснулись её свежего лица. Она надеялась до последнего, что всё образуется: город сможет устоять, или же всех помилуют, а мама вздохнёт с облегчением, и вся грусть исчезнет с её лица навсегда.

«Хорошенькой будет рабыней.» – подумала леди Виола, глядя украдкой на свою дочь, и сердце сжалось от такой мысли. Её дочь будет рабыней. Такого она себе никогда не могла представить, а тем более допустить.

По левую сторону сидел её прекрасный во всём семилетний мальчик Артур в тёмно-синем камзоле. Он тоже забрал внешность отца, но характером мальчик был похож на свою печальную мать – тихий, рассудительный и задумчивый. В отличие от Марии, в его больших глазах таился страх, будто бы он знал нечто большее, нежели его сестра.

«Он хочет стать лекарем, но этого уже никогда у него не получится.» – с тоской подумала леди Виола. Её мальчик. Её дорогой любимый мальчик.

Напротив, по другую сторону стола, сидел её муж сэр Гарольд в тёмно-синем жилете и белой рубахе. Красивый статный мужчина, с широкими плечами, крепкой спиной, аккуратной тёмной бородой и волосами, стриженными «под горшок». Небольшая горбинка на носу придавала ему более мужественный вид. Леди Виола не любила сэра Гарольда, да и чувства этого, как то, что испытывает женщина к мужчине, она, наверное, не испытывала никогда. Она чувствовала к нему уважение и была благодарна за то, что он относится к ней, как подобает её происхождению. Какие чувства испытывает к ней муж, она не знала, да её это и не интересовало.

Никто не говорил ничего. Этот вечер не располагал к разговорам, которые обычно происходили за совместным ужином.

Молчание прервал сэр Гарольд:

– Мы должны им сдаться.

– Вы хотите, чтобы ваш сын таскал камни для новой крепости пустоши? Или ваша дочь стала …кхм..рабыней для воинов и родила бы им прекрасных детишек? Вы этого хотите? Вы хотите, чтобы меня тоже сделали рабыней? Может меня это и обойдёт и оставят нищенствовать, но нашей дочери такая учесть просто обеспечена. Сколько вы отвергали предложений о помолвке! А они даже спрашивать не будут! Да и помолвка им не нужна скорее всего! Я даже не знаю, женятся ли они вообще эти дикари! – говорила Виола тихим дрожащим голосом, говорящим о том, что она вот-вот сорвётся, а чётки наконец-то свалились на пол. – А как же вы? Они мужчин не оставляют в живых, даже если им сильно понадобится рабская сила. Они просто сильнее похлещут детей. Они вас ни в коем случае не оставят в живых. Никогда такого ещё не было.

Сэр Гарольд открыл рот, пытаясь возразить своей жене, но сам понимал, что леди Виола права – жену и детей ждёт рабство, а его – смерть:

–Я не знаю, что делать. – обречённо сказал сэр Гарольд.

– Давайте поужинаем. Похоже, это наш последний совместный ужин. А там, после трапезы, будем решать. На пустой желудок ни одна здравая мысль не придёт в голову. – тихо предложила леди Виола. Сэр Гарольд кивнул.

По приказу мгновенно преподнесли суп. «Кухарь просил передать, что сделал всё, как вы просили.» – отчиталась служанка. Сэр Гарольд недоумевающе посмотрел на свою жену. «Я попросила приготовить суп на воде из соседнего города. Осталось в погребе ещё до прихода пустоши. Мне кажется, от нашей воды пахнет тиной, даже в супе. Сегодня мы можем позволить себе такой каприз.» – пояснила жена, а в мыслях звучало «Простите меня». Служанка удалилась, а семья принялась ужинать.

На долгое время повисла тревожная тишина.

…

Десерт уже остывал, а семья ещё не подала сигнал о смене блюд. Служанки начали нервничать. Наконец одна из самых бойких женщин открыла дверь в столовую и охнула – все члены семьи были мертвы, но ран и крови не было.

Женщина побежала на кухню, крича об увиденном. В доме царил хаос. Как? Что делать? Как они умерли? Как же без них? Точно мертвы? Все? Бедные детки! А леди Виолу как жалко! А сэра Гарольда! Теперь мы точно пропадём!

Около пятидесяти женщин и мужчин носились по кухне и причитали о случившемся.

Панику прервал кухарь. Это был молодой темноволосый парень с веснушками по всему лицу. Высокий и худой, даже тощий. Его всегда хотелось обнять и пожалеть, но нелюдимый характер и дикий взгляд быстро подавляли это желание:

– Вы как хотите, а я иду к ним.

– Зачем? – запричитала одна из служанок с тугим пучком на голове.

– Суп отравлен. Я не хочу больше ждать и боятся.

–Откуда ты знаешь?