Рассвет

Взгляд Анжелы был прикован к зеркалу перед ней, потому что ей казалось, что она видит в отражении какое-то движение. В следующую секунду она совершенно уверилась, что дверь открывается, очень медленно; петли поворачивались целую вечность. Что же могло таиться во тьме? Наконец, дверь открылась, и в зеркале Анжела увидела голову и плечи Джорджа Каресфута. Сначала она думала, что ее обманывает разум, что это призрак. Нет, ошибки не было. Но как же респиратор, глухой кашель и слабость — где они?!

С ужасом в сердце девушка повернулась к двери. Видя, что за ним наблюдают, Джордж вошел в комнату нетвердой походкой, наполовину пьяной, наполовину игривой, но походка эта разительно отличалась от страстей, написанных на его лице. Он заговорил — голос его звучал хрипло и глухо, а слова были невнятны.

— Вы, наверное, не ожидали меня… Интересно, как это я сюда попал?.. Ба! Джейкс впустил меня; он уважает супружеские права, старина Джейкс… Ты выглядела такой хорошенькой, что я не мог удержаться и решил побеспокоить тебя. Довольно романтическая встреча, не правда ли?

— Вы же умираете! Как вы сюда попали?

— Умираю?! Моя дорогая женушка, ни капельки! Я умираю не больше, чем ты. Я был болен, это правда, но только потому, что вы так меня расстроили. Смерть была всего лишь маленькой уловкой, чтобы получить ваше согласие. В любви и на войне все средства хороши, да и вы сами, разумеется, никогда по-настоящему не верили в это распрекрасное соглашение. Это была всего лишь девичья застенчивость, а?

Анжела стояла неподвижно, как камень, с выражением ужаса на лице.

— О, вы даже не знаете, чего мне это стоило. Цена вашего отца была сто пятьдесят тысяч, во всяком случае, на этом мы сговорились… вот ведь старая акула! Не каждый мужчина готов пойти на такое ради девицы, правда? Это говорит о моем великодушии, не так ли?

Она по-прежнему не произнесла ни звука.

— Анжела, — хрипло сказал Джордж, сменив тон и став серьезным, — не смотри на меня так, потому что… даже если ты немного расстроена моей шуткой, просто подумай… все это потому, что я так сильно любил тебя, Анжела. Я ничего не мог с собой поделать, просто не мог. Не каждый человек прошел бы через все то, через что я прошел ради тебя; не шутка — притворяться чахоточным в течение трех месяцев, скажу я тебе; но мы еще посмеемся над этим вместе. Почему ты не отвечаешь мне и изображаешь мраморную Андромеду, стоящую в моем кабинете?

Сравнение вышло удачным: взгляд статуи девушки, ожидающей своей ужасной участи, выражал тот же безнадежный и бесконечный ужас, который был сейчас написан на лице Анжелы. Однако и самому Джорджу это сравнение напомнило о леди Беллами и зловещем инциденте, в котором фигурировала эта статуя, и он решил действовать, чтобы избавиться от неприятных воспоминаний.

— Иди же ко мне! — сказал он. — Ты ведь простишь меня, правда? Все это было сделано только из любви к тебе, — и он двинулся к ней.

Когда он подошел, Анжела, казалось, собралась с силами; страх покинул ее, на смену ему пришло безграничное и яростное негодование.

Гребень все еще был у нее в руке, и, когда Джордж приблизился, она швырнула гребень ему прямо в лицо. Это была легкая вещица, Джордж всего лишь пошатнулся от неожиданности — но это дало Анжеле время проскользнуть мимо него и добраться до все еще открытой двери. Босая, она помчалась, как ветер, по коридорам и вниз по лестнице. Выругавшись, он последовал за ней.

На бегу девушка сообразила, что не сможет босиком бежать по гравию, и в отчаянии кинулась к нише большого окна, освещавшего лестничную площадку первого этажа, прямо напротив которого висел портрет Дьявола Каресфута. Окно оказалось не заперто, и Анжела одним движением руки распахнула его и вспрыгнула на подоконник, тяжело дыша. Свет луны заливал ее с головы до ног. В следующее мгновение Джордж догнал ее, разъяренный своей оплошностью, и лицо его было искажено похотью.

— Остановитесь, — закричала она, — и послушайте меня! Я прыгну отсюда, прежде чем позволю вам прикоснуться ко мне хоть пальцем! Я скорее отдам себя в руки Провидения, чем в ваши, чудовище и лжец!

Он остановился, как она велела, но тут же двинулся вокруг нее полукругом, словно зверь, не сводя с девушки дикого взгляда.

— Если ты прыгнешь оттуда, — сказал он, — то всего лишь переломаешь себе ноги. Ты моя жена, разве ты не понимаешь этого? Ты — моя законная жена, закон на моей стороне. Никто не может помочь тебе, никто! Ты моя в глазах всего мира.

— Но не ваша в глазах Бога. Именно к Нему я сейчас обращаюсь. Назад, негодяй!

Она протянула руку, и со своими золотыми волосами, мерцающими в лунном свете, в белых одеждах с пылающим от гнева лицом выглядела как ангел мщения, загоняющий дьявола в ад. Джордж отпрянул от нее, наступила пауза, и, если не считать их тяжелого прерывистого дыхания, в доме снова воцарилась тишина — лишь портрет, висевший над ними, казалось, следил за происходящим в полумраке своими свирепыми глазами, словно живое существо.