Рассвет Полночи. Херсонида

Поэзия С.С. Боброва 483 картины весны являются развитием мотивов 7-й и 8-й строф оды Муравьева «Весна. К Василию Ивановичу Майкову» (1775), а в «Успокоении российского Марона» тема «запада жизни» и лебединой песни в целом и в особенности предпоследняя строфа представляют собой интерпретацию строк Хераскова из его «Оды... Александру I... на день восшествия на престол» (1801). Поводом к написанию этого стихотворения, возможно, послужил выход дидактической поэмы Хераскова «Поэт» (1805), в которой Бобров мог усмотреть косвенное одобрение собственных опытов, прежде всего ранних религиозно-философских стихотворений: Приводит ли тебя в восторг, во изумленье Вселенной дивное из хаоса явленье? - Ты внемлешь ли, как рек Творец: да будет свет! - Свет бысть! и тысячи явились вдруг планет. На небе голубом когда заря явится, То кажется ль тебе, что паки мир творится? Когда творительный в восторге дух парит, Всему дает он вид и все животворит; Там камень чувствует, там речки воздыхают, Там горы к небесам чело гордясь вздымают. Черноволосая в звездах хаоса дочь Мечтается ль тебе с жезлом свинцовым в ночь, Которым на земли к чему она коснется, Все меркнет, дремлет все, покою предается. - Где для простых очей совсем предметов нет, Рисует, видит там и чувствует Поэт101. Самое пространное из поздних стихотворений Боброва - «Россы в буре, или Грозная ночь на Японских водах» (1807). Это, собственно, небольшая поэма об одном эпизоде кругосветной экспедиции И.Ф. Крузенштерна и Ю.Ф. Лисянского 1803-1806 гг., а именно о том, как 1 октября (н.ст.) 1804 г. 101 Херасков ММ. Поэт. М., 1805. С. 3-5. В приведенных строках есть прямые отсылки к стихотворениям Боброва «Размышление о создании мира» (№ 100) и «Хитрости Сатурна» (№ 116). 16*

484 В Л. Коровин шлюп «Надежда», направлявшийся из Петропавловска-Кам- чатского в Нагасаки, был застигнут тайфуном у берегов Японии. Ход плавания достаточно широко и оперативно освещался в русской печати. Так, Н.М. Карамзин в «Вестнике Европы» еще до отбытия судов из Кронштадта поместил заметку о готовящейся экспедиции, где доказывал необходимость торговой экспансии России: «Англоманы и галломаны, что желают называться космополитами, думают, что русские должны торговать на месте. Петр думал иначе - он был русским в душе и патриотом. Мы стоим на земле русской, смотрим на свет не в очки систематиков, а своими природными глазами; нам нужно и развитие флота и промышленности, предприимчивость и дерзание»102. Позднее в «Вестнике Европы» печатались письма участников экспедиции. Не было недостатка и в поэтических откликах: по случаю достижения «Надеждою» острова Овайги 7 июня 1804 г. написано стихотворение А.Ф. Мерзлякова «Тень Кукова на острове Ов-гиги» (1805). После возвращения «Надежды» в августе 1806 г. в Кронштадт на страницах «Лицея» И.И. Мартынова было без подписи помещено подробное описание путешествия103. У Боброва были особые причины интересоваться плаванием, устройству которого, будучи в 1802 г. морским министром, содействовал его давний покровитель Н.С. Мордвинов. В 1805 г. он был зачислен на службу в Адмиралтейский департамент при морском министерстве, ведавший, среди прочего, научными изысканиями, а потому и делами экспедиции Крузенштерна, т.е. Бобров был сослуживцем участников плавания «Надежды» и «Невы». После их возвращения ему, конечно, довелось выслушивать рассказы моряков, а возможно, и пожелания прославить поход в стихах. Последнее прямо касается эпизода, избранного предметом поэмы Боброва («бури» у японских берегов). В записках Крузенштерна он описывается следующим образом: «Бесстрашие наших 102 Вестник Европы. 1803. № 6. С. 171. 103 См.: Лицей. 1806. Ч. 4. Кн. 3.