Рассвет после ночи

Она осеклась, заметив на себе внимательный взгляд Тасоса. Этого парня — таксиста она изредка встречала около кофейни Самандоса, но никогда с ним не разговаривала, считала его одним из тех, кто только хочет заработать, иметь собственное дело, а в политику не вмешивается. Но, оказывается, ему доверяет сам дядя Самандос, парень пришел на помощь в тяжелую минуту и благодаря ему они пока в безопасности. Тасос будто прочитал ее мысли и тихо сказал:

— Но я не ламбракид.

— Будешь ламбракидом, Тасос! — уверенно произнес Самандос, чтобы совсем исчезла отчужденность между двумя молодыми людьми. — Друзья проверяются в деле. За тебя поручатся многие, считай и меня среди них, Тасос.

— Я тоже… не сомневаюсь, — смущенно сказала Рита. — Сейчас все должны быть патриотами Греции, бороться за ее свободу.

Самандос поднял руку, как на собраниях, когда принимали товарищей в партию, серьезно посмотрел на Риту. Та вся зарделась и утвердительно кивнула. Два человека — коммунист и ламбракид — уже ячейка, да еще в такой обстановке, когда каждый товарищ и каждый голос имеет порой решающее значение. И рядом с сильной рукой Самандоса поднялась тоненькая и нежная Ритина рука — единогласно. Тасос с удивлением смотрел на поднятые руки, не сразу поняв, что это был ответ на его просьбу и искреннее желание, которое он так явственно осознал после того дня, когда впервые увидел ползущие танки и совершил первый серьезный поступок в жизни — помог укрыться от заговорщиков Самандосу и этой симпатичной девушке.

— Я помню только еще один случай, когда вот так… без слов на бумаге, без большого собрания приняли в нашу партийную организацию храброго партизана и любимого в народе певца, — сказал Самандос. — Это было в партизанском отряде капитана Седого перед решительным боем с фашистами. В бой Никос Ставридис пошел коммунистом.

— Он и сейчас в бою! — воскликнула Рита. — По подпольному радио разоблачает хунту. А как он поет!

Тасос встал, произнес как клятву:

— Теперь и я буду… буду в бою! Спасибо вам…

Договорить не смог — сильно волновался парень и, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы, выскочил из палаты.

САПОГОМ НА ПЕСНЮ

Ячейка, в которой уже было трое, решила, что Рита поедет в Салоники. Оставалось объяснить тому шпику, почему молодая гречанка едет с ними в такси. Самандос предложил выдать Риту за невесту Тасоса, у которой, мол, родственники в Салониках пожелали познакомиться с женихом. Девушка в смущении опустила голову. Самандос весело произнес:

— И такие партийные задания бывают.

С улицы послышался шум подъехавших автомашин. Тасос посмотрел в окно и тревожно сообщил:

— Носилки выносят. Раз… два… три… Трое на носилках. И еще двое с перевязками. Кто это может быть?

— Вряд ли наши, — сказал Самандос. — Наших в больницы не привозят…

— Может, пойти и узнать? — вызвалась Рита.

— Нет, дочка, меньше надо показываться, — не разрешил Самандос. — Тасосу это полегче…

Тасос быстро вышел.

— Хороший парень! — похвалил Самандос.

Рита молчала, исподлобья поглядывая на дверь. Тасос долго не возвращался. В палату заглянула Пожилая няня, которая опекала новенькую, вводила Риту в здешние порядки. Девушка бросилась к ней, с нетерпением спросила:

— Что там, тетя Анастасия?

— Большой переполох, — махнула рукой няня. — Раненых привезли.

— А кто они?

Няня приложила руку к губам, шепотом ответила:

— Сучьи дети.

Вот так ответила! Рита и Самандос удивленно смотрели на пожилую гречанку.

— Полицейские ищейки, — опять зашептала она. — Полезли в драку, ну и дали им как следует. Я бы их не в больницу, а…

Вошел Тасос, плотно прикрыл за собой дверь.

— Значит, так, — сразу начал он. — Все привезенные — агенты тайной полиции. Кто сильно избит, кто ранен, в общем, была большая драка.

— С нашими? — спросил Самандос.

— И с нашими, и с иностранцами… работают на каких-то старых развалинах. Вот и сцепились. Агенты и те, кто на развалинах. Больше никто ничего не знает. У большой палаты, где эти, поставлена охрана.

— Где же это могло случиться? — размышлял Самандос. — Своих привезли, а наших… наверное, не все целехонькие?

Самандос нервно вышагивал по маленькой палате, казалось, что он вот-вот ринется в бой.

— Родственник обещал узнать подробности, — сказал Тасос. — А мне уже пора. Значит, утром подъеду и прямо в Салоники. Может, завтра и узнаем, что и где произошло.