Рассвет после ночи

В кабинете Ясона Пацакиса всегда были свежие Номера газет — греческих и зарубежных, шеф лично просматривал публикации о политической ситуации в стране. После схватки на развалинах античной крепости Пацакис испытывал двойственное чувство: с одной стороны, удовлетворение, что ликвидирована группа и арестован Ставридис, но, с другой стороны, слишком дорогая цена содеянного ввергала его в мрачные размышления. Кроме трусливого господина Дастоглу, все участники археологических раскопок встали на защиту группы, особенно иностранцы. Эти англичане так яростно боксировали, что, казалось, дерутся на ринге за самые почетные призы. Об этом писали многие газеты. По сообщениям получалось, что этот случай противодействия новому режиму в Греции имел международный характер и вызвал огромный резонанс. В Москве даже образован комитет в защиту певца, советские газеты полны антихунтовскими выступлениями. Но если главная цель операции в античной крепости все же достигнута, то в Риме все сорвалось из-за досадной случайности: кто-то заметил провод, запутавшийся с другими около микрофона, и сказал об этом радиотехнику, ну и тот, конечно, обнаружил бомбу. Если бы она сработала в установленное время, турне этих гречанок в черном и красном закончилось. Да, сорвалась задуманная и, казалось, тщательно подготовленная операция «Трибуна». Шум, поднятый прессой вокруг этих событий в Греции и Италии, заглушал «музыку оркестра», которым дирижировал шеф тайной полиции Ясон Пацакис. Тот шум был услышан во всех уголках Греции и воспринят как поддержка в антихунтовском сопротивлении. Еще одна подпольная радиостанция — «Голос правды» объявила о создании в Греции антидиктаторского Патриотического фронта с сокращенным названием ПАМ, а вслед за этой новостью было сообщено о создании КНЕ — Коммунистической организации греческой молодежи. Пацакис знал, что самой главной и самой энергичной силой в этой борьбе были коммунисты. Сколько их было схвачено и брошено в тюрьмы, в концлагеря на безжизненных островах смерти! Десятки тысяч греков и гречанок. Но коммунисты опять поднимаются и дерзко орудуют под самым носом у тайной полиции, и уничтожить их пока не удается. Диктатор в первый день переворота сказал Пацакису, что опасность коммунистического заговора в Греции он будет доказывать компрометирующимикомпартию документами. Но что-то не видно этих разоблачительных бумаг. Только как снежная лавина ширится сопротивление против хунты. Из донесений тайных агентов, действующих за пределами Греции, явствует, что никто, кроме правительственных верхушек США, ФРГ, Испании и Португалии, власть «черных полковников» не поддерживает, больше того — открыто выражаются протесты. А после неудачной акции в Риме поднялась огромная волна возмущений. Кто должен сдержать этот бешеный напор? Службы греческой безопасности — тайная полиция, военная полиция…

Тяжелые думы хозяина кабинета прервал телефонный звонок — заработал аппарат прямой связи с главой хунты. По тону Пападопулоса Пацакис понял, что диктатор находится в состоянии крайнего раздражения. Вскоре, войдя в кабинет диктатора, он был встречен прямым вопросом:

— Перед вашей службой поставлена задача вызывать недовольство наших друзей?

Переспрашивать о «наших друзьях», чтобы выиграть время для правильного ответа, было бы наивно, и Пацакис голосом ретивого служаки быстро сказал:

— Наши друзья решили и на этот раз принять участие в выполнении тщательно подготовленной моими людьми акции в Риме. Из мадридского разведцентра ЦРУ в Рим были посланы специалисты по… радиотехнике. Они откорректировали план операции «Трибуна» и сами взялись за установку… сюрприза с часовым механизмом. Так что все претензии не к Афинам.

— Такой тон и такой совет неприемлем! — повысил голос диктатор.

— Позволю заметить, что и для моей службы тоже.

— Ваша служба ничего общего с делами внешними не имеет. Нам надо все уладить и успокоить наших друзей. Ссориться с ними не входит в мои планы, как, надеюсь, и в ваши, господин Пацакис.

— Да, но такие осечки, как в операции «Трибуна», могут возникнуть еще, и тогда не просто недовольство — на наши головы будут ниспосланы все громы и молнии…

— На вашу голову, уважаемый шеф тайной полиции.

— От этого никто не гарантирован.

— Представьте себе, что наши друзья не предъявляют претензий к другой полиции.

Сильнее удара по своему престижу шеф тайной полиции еще не испытывал. Ему был приведен в пример генерал военной полиции — человек, который только и. думал, как отодвинуть на второй план старого служаку Пацакиса, который, дескать, отстал от современных требований, отдалить его от диктатора. Хорошо зная этого генерала, Пацакис хотел предупредить Пападопулоса, что военной полиции нельзя давать слишком большую власть, что ее шеф и глазом не моргнет и если надо, арестует самого главу хунты, а сам займёт его место. Вместо всего этого Пацакис, не показывая обиды, пообещал:

— Господин Пападопулос, верная вам тайная полиция учтет замечания и впредь не будет вызывать как ваше недовольство, так и недовольство наших друзей.