Рассвет после ночи

— И ему передадим. Знаю. Стихи его знаю. В кофейне Самандоса читал. Станет вам лучше — убежим. Есть план. А теперь мне пора. Все через нашего человека.

Это не было похоже на провокацию, но надо быть осторожным, проверить этого Тасоса и особенно охранника. «При попытке к бегству» — самый удобный, проверенный способ без суда и следствия быстро избавиться от арестованного. Этот охранник, кажется, новый, раньше Никос его не видел. Говорит, что знает Самандоса. Помнится, у Самандоса родственник был дорожным полицейским, может быть, это он и есть. Надо при первом же удобном случае уточнить, упускать такую возможность, как знакомый охранник, нельзя, через него многое можно сделать…

Предположение Никоса оказалось верным — охранник был тем самым родственником, кого Самандос искал в день переворота. Попросил бумагу — принес. Сказал, что дает драхмы старшему охраннику и тот закрывает глаза на то, что семнадцатый — и у них, как у узников, были свои номера — чаще, чем положено, заходит в карцер с водой и куском черствого хлеба, а потом заглядывает к больному поэту, не советовал часто показываться Тасосу. Охранник приносил вести от Тасоса, бумагу, а иногда и что-нибудь из лакомств — кусочек сахара, сухарь. А однажды охранник № 17 сделал невероятное — передал коммунистическую газету с сообщениями о том, что действительно случилось на раскопках античной крепости, об антихунтовском турне Елены и Лулу, о митинге в Риме, о предстоящей поездке певиц в Москву. Словно жизнь ворвалась в темницу, раздвинулись стены, осветилось все вокруг, умножились силы… Прошло немало времени, пока Никос решился передать охраннику шифрованную записку, которую надо было оставить в условленном месте — недалеко от кофейни «Самандос». Рисковали двое — он и охранник. Так была послана первая весть с острова. Пройдя многочисленные фильтры, она дошла до самого товарища Седого. Он очень обрадовался, когда узнал, что его боевой надежный друг жив и борется. В записке были стихи. Кто их автор — было тайной, но товарищ Седой все понял. Стихи были посланы в коммунистическую газету — всего четыре строки:

Пусть мал народ, он борется без сабель и винтовок За хлеб, за песню, за любовь всего большого мира. Под языком он прячет стон и громкий крик победы, И, если петь решится он, растрескаются камни.

Под словами, звучавшими как клятва, были ноты — тоже без указания автора, но этой песне были очень рады в Греции, в эмигрантских кругах Парижа, Лондона, Берлина, Праги, ее пели и в Советском Союзе, в Болгарии… Эта песня о многом говорила грекам и всему миру, солидарному с антидиктаторской борьбой. Песня, родившаяся вместе с национальным фронтом, борьбы с хунтой, своими словами, полными воодушевления и надежды, проникала в души людей.

Первыми за пределами страны эту песню исполнили Елена и Лулу — на вечере солидарности в Москве. Женщины в черном и красном повторяли ее много раз на «бис». Ведущий программы пояснил, что эта песня, названная «Греки», написана в глубоком подполье, ее авторы сражаются в рядах антихунтовского сопротивления. Елена и Лулу пели и после концерта, когда живущие в советской столице греки-политэмигранты вместе с известными русскими певцами, музыкантами, общественными деятелями, членами общества «СССР — Греция» собрались в просторном номере отеля «Москва». Для Елены Киприанис такие встречи друзей и поклонников ее таланта были привычны. Но в Москве, куда она впервые приехала вместе с Лулу и оркестром бузукистов, ее поразил огромный интерес к Греции. Приходилось отвечать на множество вопросов, давать интервью, рассказывать о зарубежных турне, о последних новостях с родины, об известных поэтах, артистах, композиторах, руководителях компартии, государственных деятелях — противниках хунты. Очень красивая русская актриса, которая свободно говорила с Еленой на английском языке, вышла на середину комнаты и прочитала длинный монолог на… греческом. А затем объяснила восхищенным гостям, что выучила его за несколько дней во время гастролей театра в незабываемом 1964 году в Афинах — в знак глубочайшего уважения к народу и стране, история которой переплетается с историей ее Родины. Актриса рассказала, что в ее доме хранится дневник прапрадеда, в котором есть страницы о том, как русские помогали грекам. Затем актриса продекламировала:

Вперед, вперед, поднимайте паруса!
Мы идем в Россию,
Мы привезем хлеба
Для наших детей!

Елена воскликнула:

— Боже мой, это же колыбельная! Бабушка пела мне о России, откуда греки ждали корабли с хлебом.

— Так написано и в дневнике, — подтвердила актриса. — Мой далекий предок записал эти слова песни на острове Идра. Какая прелесть этот остров! Мы были там всего несколько часов, но сколько воспоминаний!

— А вы слышали наши песни на Идре? — спросила Елена.

— Да, я счастлива, что слышала песни самого Ставридиса, великолепного музыканта, в вашем пении, наши милые подруги, я уловила знакомые интонации, очень характерные для Никоса, — с волнением ответила актриса.