Рассвет после ночи

В самой лучшей каюте судна находился турецкий подданный, богатый коммерсант. Об этом свидетельствовали документы. Но ни турецкий паспорт, ни округлая мусульманская борода, ни темные очки не помогли сохранить тайну Пацакиса-младшего. Он вышел в коридор и оказался в другой каюте, где на маленьком диване сидела ошеломленная Елена.

— Наконец-то мы вместе! — воскликнул Ясон.

После небольшого замешательства Елена спросила:

— Может быть, вы мне объясните…

Ясон предупреждающе поднял руку и торжественно произнес:

— Операция по спасению была проведена блестяще! Теперь все осталось позади. Впереди свобода!

— Что это за спектакль? Объясните же наконец! — раздраженно сказала Елена.

Ясон самодовольно улыбнулся.

— Кому же я все-таки обязана своим спасением? — настаивала Елена.

— Патриотам свободной Греции! — не без рисовки ответил Ясон.

— Какое отношение ко всему этому имеете вы? — удивилась Елена.

— Вы уже не видите во мне грека? — Ясон сделал вид, что обижен. — Не потому ли мы, как чужие друг другу люди, разговариваем на «вы»? В Египте, в Каире, я еще докажу свою любовь к Греции. Вы еще меня оцените. А теперь спокойной ночи. Вам надо отдохнуть. Утром я зайду к вам. Прощай, Елена. В Каире ты получишь все, о чем мечтаешь.

— А где мой отец?

— Он тоже будет среди… патриотов Эллады, — прозвучал ответ. — Наши люди постараются переправить его в Египет. Там, в горах; очень опасно. Таких людей, как маэстро, сами партизаны и мы, патриоты, переправляем туда, где находится законное правительство Греции. Даю слово, что это так и будет.

— А где ваш отец? — спросила Елена.

— Он делец, и он вне политики, — уклончиво ответил Ясон. — Спокойной ночи!

Ни о каком сне не могло быть и речи, хотя Елена очень устала, была измучена. События, происшедшие с ней, не поддавались объяснению. Подумать только: вместо камеры смертников, откуда патриотов вели на расстрел или отправляли на острова смерти, она в каюте парохода, который увозит ее от преследователей. Но увозит и от отца, от родины. Если бы ее спас Никос или кто-то из тех, кого она видела среди партизан и подпольщиков, то в этом не было бы ничего странного. Теперь же выходило, что ее спас Ясон, который находился по другую сторону баррикад. От сознания своей беспомощности Елена приходила в отчаяние, но после раздумий пришла к выводу, что надо терпеливо ждать.

…От Лулу, как и от маэстро, скрыли, что Елену похитили. Елена все не возвращалась. Маэстро каждую минуту спрашивал о дочери. Но никто не решался сказать ему правду. Партизаны были склонны думать, что похищенная содержится в гестапо. Никос готов был на самые рискованные действия, но ему сообщили о заметке в «оппозиционной» газетке и о возникшем подозрении, что Елена действительно в Египте. Никосу вспомнились все разговоры Елены о Каире, о загубленной карьере, однако он не верил, что Елена способна бросить отца, родину. А здоровье маэстро Киприаниса ухудшалось, и профессор Никифорис не надеялся на благополучный исход. Никос не отходил от своего учителя. С осиротевшей Лулу, которая только и звала Елену, всегда находилась Хтония.

Иногда маэстро, когда ему не спалось, просил Никоса вместе с ним совершить «путешествие по эфиру». Никос понимал, почему учитель хотел слушать радио, а вдруг что-нибудь узнает о Елене? Но ни на одной волне ни одна радиостанция не сообщала умирающему о его дочери. Мир был занят войной. И вдруг однажды ночью диктор на греческом языке сообщил: группа музыкантов-эмигрантов из Греции предполагает организовать концерт в Каире и собранные деньги отправить тем, кто в Греции страдает от оккупантов. Среди участников благотворительного концерта была названа Елена Киприанис. От неожиданности Никос вздрогнул, потом стал крутить колесико маленького радиоприемника. Но отделаться от услышанного он уже не мог. Никос с опаской посмотрел на учителя. Слышал ли он? Лицо маэстро Киприаниса было спокойным, словно он крепко и безмятежно спал. Никос, заподозрив неладное, наклонился к учителю и отпрянул. Маэстро Орфей Киприанис ушел из жизни, так и не узнав о том, что произошло с его дочерью.

НЕПОКОРЕННЫЕ СЕРДЦА