Растим братьев и сестёр

Я встречаюсь с Шурой и Антоном уже пятый месяц. Цель наших встреч — помочь Шуре лучше справляться со стрессами на работе, избавиться от приступов паники и дать возможность супругам улучшить отношения, которые чуть было не зашли в тупик. Оба много работают, устают, Антон постоянно берет сверхурочные, чтобы прокормить семейство. У обоих родителей не хватает терпения на детей. Как только стресс достигает высшей точки, Антон срывается и бежит прочь. Он проводит часа два в пустынном парке, смотрит на воду, на птиц, успокаивается, приходит домой. А там ждет его разъяренная Шура, на которую он бросил всю работу по дому и ораву детей, каждому из которых необходимо внимание. Словом, горестная картина.

Сложная и скрупулезная работа с супругами продвигалась своим чередом, мы все с удовлетворением отмечали прогресс. Но однажды в марте обычно сдержанная и собранная Шура пришла в кабинет в слезах, а через несколько минут ее одолело сильное беспокойство, грозившее перерасти в полноценный приступ паники.

Немного успокоившись, Шура объяснила, что никак не могла найти кого-нибудь, кто заберет десятилетнего Луку из школы. А тут заболела помощница, которая приводит из садика трехлетнюю Майю. Двух дочек, шестилетнюю Полю и восьмилетнюю Лику, чаще всего приводит соседка, а сегодня пришлось просить бабушку. Я искренне посочувствовала Шуре, а затем попросила объяснить, кто и когда забирает детей из школы в обычные учебные дни. Шура смотрела на меня изумленно:                              

Шура: В каком смысле — обычные?

Я: Под "обычными" я подразумевала дни, когда всё происходит по

плану, без форс-мажорных обстоятельств.

Шура: То есть что происходит по плату? Я вас не понимаю.

Я: Ну, как обычно происходит доставка детей после школы? Нач-

нём с Луки. Кто обычно приводит его из школы?

Шура: Бабушка. Или тётя. Иногда я, если отпрошусь с работу по-

раньше. Иногда мама его одноклассника забирает к себе, а потом я пос-

ле работы еду к ней и забираю сына. В крайнем случае прошу брата.

Я: То есть, вы говорите, что надёжной привычной рутины нет.

Шура: Нет.

Я: Сын-то сутра знает, кто за ним приедет, куда он пойдет после школы?

Шура: Нет. Я развожу детей в садик, девочек в одну школу, Луку — в другую. Они все начинают в разное время, и я за сорок минут управляюсь со всеми. Потом прихожу на работу и начинаю прикидывать, кто может мне помочь с Лукой и Майей. Вот только с Полей и Ликой все более или менее ясно. За ними обычно заходит соседка, но она часто болеет и, как правило, дает мне знать об этом в последнюю минуту— срочно приходится что-то придумывать...

Я: Постойте, как давно у вас такие сложности с доставкой детей из школы?

Шура: Да постоянно. С начала учебного года.

Я: И все полгода вы каждый день начинаете с тревожного поиска помощников?

Шура: Да.

Немая сцена. Образно говоря, мы уже пять месяцев лечим человека, у которого палец защемлен дверью. Шура вопит от боли, я ей прописываю болеутоляющие микстуры. Хотя в этой ситуации единственное, что нужно сделать, — это вытащить палец из двери!

На месте Шуры кто угодно испытал бы острое беспокойство! Каждый рабочий день у нее начинается с неопределенности, лихорадочных перезвонов и напряжения. Зависимость от помощников, чувство бессилия, ощущение вины перед детьми — и так изо дня в день. Стресс накапливается, беспокойство наслаивается день за днем, нарастает чувство тревоги, крепнут сомнения в своей компетентности. Чем не прекрасная питательная среда для страхов и паники?!

Вечером Шура забирает детей, которые тоже встревожены. Детям очень важна привычная рутина: они заранее должны знать, как будет протекать их день, когда и кто заберет их из школы, куда они идут из школы: домой, на музыку или к бабушке, когда за ними приедут родители. Стоит родителям опоздать за детьми в садик или школу на минутку, дети начинают беспокоиться, что о них забыли, что их покинули... На-все-гда покинули.

Как только нарушается привычная череда событий —дети начинают нервничать, перевозбуждаются, становятся неуправляемыми, капризными, плаксивыми. Вечером на вопрос, кто их забирает завтра, они снова не получают определенного ответа, а это значит, что они заартачатся идти в кровать, будут дольше засыпать, а утро начнут с беспокойства.

Теперь мы знаем, что порождает приступ паники у Шуры! Придя домой, она застает детей, которые жалуются, что их забрали не те, кого они ждали, не тогда, когда они ждали, и отвели их не туда, куда они ожидали. А как будет завтра? На этот вопрос у Шуры нет ответа. Волнение детей передается ей, она заводится, раздраженно кричит на детей. Те ревут. Шура сама на грани слез. Приходит с работы Антон. Плачущая жена, расстроенные дети. Распихали детей по постелям — задуманное чаепитие вылилось в болезненные упреки по поводу того, кому тяжелее: Шуре или Антону и на ком основной груз заботы о детях. Шура не может уснуть, рыдает чуть не до рассвета. Засыпает под утро.

Утро начинается с неопределенности, напряжения, нервотрепки. И так каждый день.

Задача