Расцвет империи. От битвы при Ватерлоо до Бриллиантового юбилея королевы Виктории

Солсбери стоял на своем. Гладстон согласился на его условия. Дочь Солсбери писала: «В основном настроение моего отца сейчас — глубокое удивление… мы получили все, что требовали, и даже больше». Солсбери превосходно проявил себя на переговорах, отвоевывая одно место за другим. Кроме того, ему удалось добиться ряда компромиссов, имевших затем непредвиденные последствия. Его философия была, в сущности, очень простой: «Что бы ни произошло, это будет к худшему, поэтому в наших интересах сделать так, чтобы произошло как можно меньше». Здесь уместно привести еще одно его высказывание: «Парламент — мощная машина, и его постановления неизменно работают, но они крайне редко работают именно так, как имели в виду авторы этих постановлений». Консерватизм Солсбери был молчаливым, негласным и, вероятно, имел много общего с понятием «молчаливого большинства». Закон о перераспределении парламентских мест 1885 года фактически создал множество мест для представителей одномандатных округов, которые теперь играли ведущую роль в парламентском процессе. Сельские депутаты отныне имели такие же возможности, как депутаты малых и больших городов. Шахтер и сельскохозяйственный рабочий получили право голоса. Как следствие, землевладелец потерял большую часть власти, которую давало ему право патроната. Развитие медиаполитики сопровождалось становлением массового электората.

Неожиданный и желанный союзник в воспитании нового электората чудесным образом нашелся в виде основанной в 1883 году Лиги Первоцвета. Ее назвали в честь любимого цветка Дизраэли (хотя он, по некоторым сведениям, предпочитал орхидеи). Вскоре Лига Первоцвета стала крупнейшим благотворительным обществом в Англии — в 1887 году она насчитывала полмиллиона членов. В ее ряды принимали абсолютно всех, кроме «атеистов и врагов Британской империи». Члены лиги, носившие титулы рыцарей, дам или соратников в зависимости от размеров ежегодного членского взноса, присягали на верность короне и заявляли о своей готовности поддерживать «религию, сословия королевства и имперское господство Британской империи». Поскольку среди организаторов лиги были в основном женщины, она славилась чаепитиями, приемами в саду и велосипедными прогулками. Гвоздем социальной программы были летние праздники в загородных усадьбах, на которых присутствовали известные парламентарии-консерваторы. Члены парламента также писали статьи для еженедельной Primrose League Gazette. Уделяя особое внимание иерархии, почестям, империализму, архаическим титулам и ритуалам, лига пропагандировала такие ценности, как почтение, национализм и уважение к традициям. К началу 1890-х годов в организации состояло около миллиона человек среднего достатка, — таким образом, лига, можно сказать, привила побег Консервативной партии к корням среднего и низшего среднего класса. О росте империалистических настроений также свидетельствовало учреждение Лиги Имперской Федерации в 1884 году. Однако империализм имел свои недостатки.

25 Ужасные новости

Господство Великобритании в Египте после бомбардировки Александрии вызвало трения с соседними странами. Восстание в Судане возглавлял религиозный лидер Махди, «Ведомый богом». В конце 1883 года его войска дважды побеждали британцев. Иногда высшая доблесть — это отступление, и британское правительство решило покинуть Судан вместе с завербованными египетскими солдатами. Сделать это было не так легко, и кабинет Гладстона отправил организовывать эвакуацию генерала Гордона. Однако тот предпочел не подчиниться приказу и остался сражаться до конца. Это был солдат старой закалки, упрямый, независимый маленький человек. Сабля и Библия служили ему самыми верными (хотя не всегда самыми разумными) советчиками. Он прославился военными подвигами и, пожалуй, был далеко не тем офицером, которому стоило бы поручать организацию отступления. Ивлин Бэринг предупреждал: «Человек, который, попав в затруднительное положение, обращается за советом к пророку Исаие, вряд ли будет подчиняться чужим приказам».

Гладстон признался, что они выбрали Гордона, «имея недостаточно знаний об этом человеке», и доверились ему, «ориентируясь скорее на общественное мнение и газетные отчеты». Это прекрасно иллюстрирует новые веяния того времени: могущество прессы и важность произведенного на публику впечатления. Тридцать лет назад подобная ситуация была бы немыслима. Дело усугублялось общим безразличием публики к имперским колонистам, к которым относились примерно как к деревенским родственникам. «Когда выдающийся колонист приезжает в Лондон, — писал Э. Г. Уэйкфилд в книге «Взгляд на искусство колонизации» (A View of the Art of Colonisation; 1849), — он только прогуливается по улицам и осматривает достопримечательности до тех пор, пока не почувствует, что сыт по горло бездельем. Он возвращается домой, основательно разочарованный Старым Светом. Все это время на него смотрели как на пустое место, потому что он приехал из колоний».