Разбитые часы Гипербореи

Анфиса же не смотрела на него, а ковыряла вилкой салат. Есть ей не хотелось, но она притащилась в этот ресторан ради Вали и поэтому делала вид, будто ей здесь хорошо, тогда как ей больше всего хотелось уехать в свой Ораниенбаум и сидеть в комнате, слушая шум ветра. А еще она подумала – вдруг к ней прилетит тот самый таинственный ворон, который и явился вестником, как ей теперь думалось, всех этих несчастий. Хотя, если разобраться… Ворон не виноват. Это вселенная таким способом пыталась достучаться до нее. А она не послушалась голоса свыше. Хотя что она могла сделать? Разве маховик судьбы уже не был запущен? Такие вот философские вопросы терзали ее. А потом она не забывала о карте, которую передал ей картограф Ямпольский, потихонечку расшифровывала ее. На ней «вырисовывалась» местность вокруг Ловозера и Сейдозера. Были прочерчены дороги, скала… Расшифровка шла медленно, Анфиса пробовала разные варианты, но так как буквы стерлись, да еще слова были на разных языках, то быстро привести карту в первоначальный вид никак не удавалось.

А Валя… Он сидел с несчастным видом и смотрел на нее. Анфиса подняла на него глаза. Она знала, как он переживает за нее, как старается в любую минуту подставить свое плечо… Неожиданно мысли Анфисы приняли другой оборот. Она вдруг подумал, как много девушек на ее месте были бы рады такому кавалеру, как Валентин Лавочкин – молодой человек с хорошими перспективами, добрый, щедрый, симпатичный, без вредных привычек, из приличной семьи. А она, Анфиса Костомарова, не рассматривает Лавочкина в качестве жениха. От слова совсем. И разве это правильно?

– Что ты так на меня смотришь? – спросил Лавочкин с мрачным видом.

– Как – «так»?

– С таким видом, словно хочешь меня убить.

– Не глупи!

– Сейчас принесут мясную тарелку.

– Слушай, Лавочкин! Я эту тарелку не осилю. Если только ты помогать мне станешь.

– Ни в коем разе! Ешь сама. Ты вообще похудела!

– Лавочкин! Не лги! Прошу тебя. Эти дешевые комплименты мне ни к чему.

Но, посмотрев на Валю, который был готов перейти от заботы к легкой обиде, Анфиса сразу смягчилась.

– Прости! Смотри, умирает Шварцман – странная непонятная смерть, потом – тот самый тип. Который был на аукционе, а затем преследовал меня. Его убили.

– Его смерть не обязательно связана с вашим фондом, с тобой. Его могли убить случайно.

– Ну если ты так считаешь…

Официант принес мясную тарелку. Анфиса подцепила вилкой кусок ветчины.

– Ешь, ешь!

– Теперь убивают Салаева – жестоко, выстрелом в упор, он даже не успел проснуться, как его убили. И ушли… В его собственном загородном доме, который он недавно построил. А Салаев у нас отвечал за снабжение, маршрут, координацию. Практически вся организационная часть висела на нем. Понимаешь, что это значит?

– У Салаева, ты сама как-то говорила, был серьезный конфликт с бывшей женой, которая хотела оттяпать половину его бизнеса.

– И что? Поэтому она решила его убить? Переговоры продолжались. И, по последним данным, Салаев собирался пойти на мировую. Он не хотел доводить до разрыва с бывшей женой. И еще он очень любил свою дочь.

– Откуда ты это знаешь?

– Знаю. Пару раз сталкивалась с его дочерью на приемах. Салаев выводил ее в свет, гордился ею, баловал. Оплачивал образование. Она училась в МГУ. До этого – два года в Лондоне… Ее зовут Луиза. Милая, хорошая девочка.

– Сколько ей?

– Девятнадцать. Мы с ней иногда встречались в кафе, трепались по-девчачьи.

– Ты ей доверяешь?

– Почему нет?

– Она может выгораживать мать. Если та как-то причастна к этому, девочки чаще всего берут сторону матери. Это мнение психологов.

Анфиса смотрела куда-то мимо него и некоторое время молчала.

– Нет, – наконец сказала она. – Это не тот случай. Луиза говорила мне правду. Я думаю, нам нужно встретиться с ней. Я ей сейчас позвоню и позову завтра к нам в офис.

– Лучше в кафе.

– Да, – немного подумав, согласилась Анфиса. – Так будет лучше… – она немного расслабилась. И по настоянию Лавочкина разрешила проводить себя до квартиры.

И только когда за Анфисой закрылась дверь, Лавочкин подумал, что его тревога никуда не денется… И он снова позвонил в дверь. Увидев его на пороге, Анфиса не рассердилась, а разрешила ночевать на кухне, поставив там раскладушку.

Утро началось со звука льющейся из крана воды. Он был достаточно громким, и Лавочкин открыл глаза, не сразу поняв, где находится. Потом вспомнил, бросил взгляд на часы. Было уже десять. Хорошо, что сегодня выходной и не надо мчаться на работу. Вскоре из ванной вышла Анфиса и сказала, что сейчас она будет готовить завтрак. Тот состоял из бутербродов с сыром и кофе. Лавочкин предложил приготовить сырники. В их семье обожали их: нежные, с поджаристой корочкой… Но, посмотрев свои запасы, Анфиса объявила, что муки у нее нет.

– Тогда отменяется, – сказал Лавочкин. – Хотя могу сейчас сбегать в магазин. Не хочешь?

– Нет, мы потеряем время.

– А что, мы куда-то торопимся? – удивился Валя.

– Ты забыл, что мы хотим встретиться с Луизой Салаевой?

– Забыл, – покаялся Лавочкин.

Он и правда все забыл от радости, что сейчас находится рядом с Анфисой.