Разбойник

Пройдя через сад, Фара направилась к кухонной двери, вдыхая запах выпечки Уолтерза. Возможно, он приготовил что-нибудь с весенними фруктами и сливками. Или, если ей повезет, выполнил свою угрозу испечь пирог на оливковом масле с консервированной вишней, рецепт которого прочел в итальянской кулинарной книге. К тому же они только что получили партию темного испанского шоколада, так что, возможно, Уолтерз и с ним сотворил чудеса.

В животе Фары заурчало от предвкушения пиршества, но, распахнув дверь, она оторопела при виде открывшейся ее взору сцены.

Высокий Фрэнк обхватил Джемму сзади, его подбородок покоился на изгибе ее шеи, и он смотрел, как она кладет сахарную пудру в какую-то смесь.

Фара смотрела на них от двери, но пока ни один из них ее не заметил. Ингредиенты блюда были беспорядочно разбросаны по деревянному столу в центре кухни, и Фара поняла, что это дело рук Джеммы, поскольку Фрэнк до навязчивости придирчиво относился к чистоте.

Тазы, раковины, плита, духовки и столовые приборы Нортуок-Эбби были приобретены по заказам Уолтерза и весьма напоминали те, которыми он пользовался в Бен-Море.

За два месяца Джемма не столько преобразилась, сколько адаптировалась. Ее платья стали новее, кожа и волосы – ярче, но она сохранила упрямое чувство собственного достоинства и использовала свою вульгарность как оружие.

И все же, наблюдая за этой парой, Фара заметила на лице женщины выражение, которого никогда раньше не видела. Уязвимой незащищенности.

– Ты слишком грубо его взбиваешь, – мягко подсказал Фрэнк, обхватив ее руку своей огромной ладонью. – Надо медленнее. Вот так.

– Я же говорила, что у меня ничего не получается, – сердито возразила Джемма. – Я могу изжарить птицу к чертовой матери, но от выпечки меня всю трясет.

Повернув голову, Фрэнк поцеловал ее в подбородок.

– У тебя прекрасно получается, – убежденно произнес он. – У тебя вообще много чего получается.

– Да будет тебе, – проворчала Джемма. Но женщина улыбнулась, глядя на их сплетенные руки, и расслабилась в его объятиях.

Фара тихо отступила назад, убедившись, что они ее не заметили, и постаралась закрыть дверь как можно тише. Джемма и Фрэнк? Нахмурившись, она задумчиво направилась к главному входу. Она была так поглощена собственными проблемами, что не заметила их привязанности. Или, возможно, просто не хотела видеть, как любовь и надежда расцветают здесь, в Нортуок-Эбби. Каждый хватался за свой второй шанс в жизни. И за любовь. Мердок и Тэллоу, а теперь еще Джемма и Фрэнк.

Фара радовалась за них. Если кто и относился к Джемме с добротой и бесконечным терпением, так это Фрэнк. И бывшая проститутка, вероятно, не будет возражать против его медленной речи или простодушия. Такой кроткий гигант, как Фрэнк Уолтерз, может дать ей свободу, защиту и с готовностью позволит ей принимать решения. И тогда Джемма наконец получит контроль над своей жизнью и чистую любовь Фрэнка.

Фара не могла притворяться, что вся эта романтика не делает ее одиночество еще более разрушительным. Она не хотела огорчаться. Не желала обижаться на судьбу тех, кто ей дорог. Это ниже ее достоинства.

И все же…

Робкая близость нежного объятия, подобного тому, которое она только что видела, вызвала такое сильное желание, что у нее заныла кожа. Каждое ласковое прикосновение Мердока и Тэллоу было подобно лезвию, скользящему между ее ребер и вонзающемуся в сердце.

Фара знала, что способна любить сильнее, чем большинство людей. Иногда ей казалось, что своей заботой и любовью она способна охватить весь мир. Она хотела обнять каждого нелюбимого ребенка, спасти каждую раненую душу. Ей хотелось обнять человека, которого она любила, и заставить его ответить ей тем же.

Но он этого не сделал, не мог.

Глаза Фары наполнились слезами, но это лишь раздосадовало ее.

«Довольно!» – приказала она себе. Торопливо поднимаясь по широкой мраморной лестнице Нортуок-Эбби, она встретила Тэллоу.

– Вы не знаете, где Мердок? – спросила она.

– В к…кабинете, миледи.

Лишь миновав почти половину огромного лестничного пролета, Фара поблагодарила Тэллоу и схватилась за перила, чтобы подниматься быстрее.

Мердок, сидевший за большим дубовым столом, поднял голову, когда она вошла. Как только он заметил озабоченное выражение на ее лице, его брови тревожно насупились.

– С вами все в порядке, миледи?

– Да, вполне, – солгала Фара, внезапно растерявшись.

– Может быть, вы чего-то хотите? – осторожно спросил Мердок, следя за ее беспокойным метанием из одного конца кабинета в другой.

– Нет. Да. – Фара остановилась, а потом снова заметалась, едва не сбив на пол глобус, оказавшийся у нее на пути. – Я… я не уверена. – Просто она поддалась меланхолии. И чувствовала себя такой… покинутой. Но теперь, когда она смотрела в глаза друга, все это показалось ей таким глупым и безнадежным.

Но непонимание в его взгляде смутило ее. Жалость.

– Почему бы вам не сесть? – Указав на обитый плюшем диван цвета бронзы, Мердок дернул за шнур звонка, вызывая горничную. – Велю принести вам чаю.