Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа

— Я моряк, спасибо за все.

— Бедняга, — пробормотал Нормандец, провожая его взглядом. — Может быть, его ждут еще более ужасные страдания. Ну не будем отчаиваться, а постараемся действовать осмотрительно. Дело это очень опасное, и если меня ждет неудача, то прощайте, яблоневые сады Нормандии, прощай, добрый сидр!

Глава IX Алжирский берег

Вечером две фелуки, которые прошли немало миль, но так и не разыскали алжирские галеры, разделились и отправились в разные стороны.

Фелука Нормандца повернула к Алжиру, а его товарищ, неаполитанский фрегатар, взял курс на Тунис, где собирался предпринять отчаянную попытку освободить из рабства нескольких купцов из Салерно, захваченных Сципионом Чикалой, который когда-то был доблестным сицилийским капитаном, а потом стал ренегатом и одним из самых предприимчивых берберийских корсаров Средиземного моря.

«Сулейман» Нормандца, проделав весь этот путь и не настигнув алжирские корабли, решительно развернулся на юг, чтобы подойти как можно ближе к африканским берегам и только потом повернуть на запад, чтобы казалось, что он идет не из итальянского порта, а из тунисского.

Средиземное море было абсолютно спокойным, северо-восточный ветер не затихал, поэтому легкий корабль быстро и беспрепятственно преодолевал милю за милей, так что экипажу не пришлось прикладывать почти никаких усилий.

Казалось, что Нормандец вообще не нуждается в отдыхе, он ни на секунду не покидал нос своего корабля. Его серые живые глаза пристально всматривались в линию горизонта. От их острого взора не могла укрыться ни одна галера.

Они находились в опасных водах, где хозяйничали алжирские и тунисские корсары, которые легко могли снести им мачту выстрелом из пушки, а затем приблизиться к ним, не разбирая, враги это или друзья. Такое часто случалось в те дни.

Море, однако, казалось пустынным. Только дельфины быстро проносились перед носом «Сулеймана», оставляя за собой блестящий след, странно выделявшийся на темном фоне волн.

Нормандец вот уже несколько часов непрестанно вглядывался в горизонт, а вахтенные матросы в полной тишине маневрировали, устанавливая паруса таким образом, чтобы ветер гнал фелуку как можно быстрее. В это время на юге, на большом расстоянии появилось маленькое яркое пятно.

— Посмотрим, что это может быть, — пробормотал фрегатар. — Если мы не слишком отклонились, это не галера. Мы все эти шестнадцать часов летели, как морская ласточка.

В этот миг кто-то тронул его за плечо.

— А, это вы, господин барон, — сказал он, оборачиваясь. — Вы могли бы спокойно отдыхать до рассвета.

— Я и так слишком долго спал, — ответил дворянин. — Что это за яркое пятно?

— Я думаю, это маяк Дейджели, синьор.

— Это уже африканский берег?

— Наши фелуки идут быстрее, чем галеры, особенно моя.

— Вы свернете?

— Нет, синьор.

— Вы хотите зайти в этот городок?

— Да, господин барон.

— Но у нас там нет никаких дел.

— Дел, конечно, никаких. Но если мы зайдем в Дейджели, это обеспечит нам хорошее прикрытие, — ответил фрегатар с таинственной улыбкой.

— Я не понимаю.

— Вы знаете, что христианские корабли не осмеливаются входить в берберийские порты.

— Это общеизвестно.

— Так вот. Поскольку я не вошел в Тунис, чтобы не вызвать подозрений, что я иду из итальянского, французского или испанского порта, я зайду за пропуском в Дейджели, а потом покажу его алжирским властям, чтобы доказать, как дважды два — четыре, что я посещаю только берберийские порты. Ох, синьор, нужно быть очень хитрым и очень осторожным, чтобы не попасть на кол.

— А что вы будете делать в этом порту?

— Возьму на борт несколько центнеров губки. Сейчас как раз сезон ее отлова, так я не только получу пропуск как берберийский купец, но и заработаю немного денег.

— А вы хитрец!

— Речь идет о спасении жизни, синьор, — ответил Нормандец. — Господин барон, я приказал принести в мою каюту одежду мавров, пойдите выберите себе что-нибудь и наденьте. Переоденьте и вашего слугу тоже. Если вас увидят в вашей одежде, то сразу арестуют. Смотрите-ка, а ведь вас можно выдать за красивую девушку, с вашими-то голубыми глазами и белокурыми волосами. У вас черты лица такие нежные и тонкие, что никто не заподозрит в вас мужчину. Бьюсь об заклад, вы бы вскружили немало голов!

— Я предпочитаю оставаться мужчиной, по крайней мере пока, — ответил барон, улыбнувшись в ответ на странное предложение.

— Поторопитесь, синьор. Через два часа рассветет, и мы войдем в порт.

— А вашего «Сулеймана» там знают?

— Я бывал там раза два. Мой новый приход не возбудит никаких подозрений. В этом я уверен. Опасности нас поджидают не в Дейджели, а в Алжире. Это там власти подозрительны и любопытны.

— Вы не видели огней четырех галер?

— Нет, синьор. Либо они совершили ложный маневр, чтобы избежать преследования, либо ушли гораздо дальше на запад, прежде чем повернуть к Алжиру. Может быть, они приняли наши фелуки за два боевых корабля и испугались, что им придется выдержать еще один бой. Синьор барон, идите переоденьтесь, постарайтесь сделаться совершенно неузнаваемым.