Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа

Он узнал голос, ругавшийся по-итальянски и по-испански.

— Железная Башка! — воскликнул он, побледнев. — Этот глупец позволил себя поймать!

Дверь отворилась, и несчастного каталонца пинком швырнули в зал. Он не удержался на ногах и упал.

— Разбойники! — кричал бедняга в ярости. — Когда я заполучу мою палицу…

— Что ты сделаешь? — спросил барон, подходя к нему.

— Клянусь святым Исидором! Мой хозяин! — воскликнул каталонец, поднимаясь на ноги с проворством, которого трудно было ожидать от такого толстяка. — Это вы, господин барон.

— Ты призываешь святых, чтобы доказать, что ты добрый мусульманин? — спросил барон, не сумев сдержать улыбку.

Железная Башка остановился перед юношей. Рот его открылся, глаза вытаращились, как будто он был не совсем уверен, что перед ним его хозяин.

— Вы! И впрямь вы, синьор! — вскричал он наконец. — Скажите мне, что я не сплю.

— Было бы лучше для тебя видеть сны, бедный мой Железная Башка. Мы в руках Зулейка.

— Я знаю, синьор. Он меня узнал, он меня выдал. Проклятый мавр! Дьявол его побери!

— Но как же ты попался? Я думал, что ты в безопасности.

— Э, синьор! Не везет нам на этой проклятой земле, — сказал Железная Башка. — А все потому, что у меня не было моей палицы.

— Гораздо больше пользы было бы от ружья, которое у тебя было, но ты, наверное, забыл, как им пользоваться.

— Вы что же, думаете, я не защищался? Я даже не знаю, сколько сокольников я расшвырял.

— Так тебя взяли сокольники?

— Да, господин барон. Когда я увидел, что вас обнаружили, я спрятался на вершине холма, думая, что принесу больше пользы на свободе, чем в плену.

— Осторожность не бывает излишней, — иронично промолвил барон.

— Нормандец тоже так говорил, — ответил Железная Башка, решив, что лучше не обращать внимания на иронию хозяина. — Я видел, как вас везли мавры и Зулейк, но не решился высунуться. Да и что я мог сделать один?

— Я так и думал.

— Ближе к вечеру я решил, что все уже ушли, и оставил мое укрытие, чтобы вернуться в Алжир и предупредить экипаж фелуки о случившемся с вами несчастье. И тут на меня набросились сокольники, которые как раз в это время возвращались в город с телом мертвого товарища. Это ведь вы его убили?

— Да.

— Я сразу понял.

— И они тебя поймали?

— Ну я не сдался без боя. Я сражался, как лев, нет, даже как пантера, как тигр…

— Оставь в покое хищников, между ними и кроликами…

— Ах, господин барон!

— Продолжай!

— Потомок Барбоза…

— Хватит!

— Меня ударили по голове прикладом и выбили из седла. Если бы не моя крепкая голова, вы бы не видели сейчас перед собой вашего верного слугу. Я громко кричал, что я мусульманин, что поклоняюсь Магомету, но эти разбойники мне не поверили и привезли меня в этот дворец, чтобы показать Зулейку. Это был конец, вся моя мусульманская вера рухнула в один миг.

— Он тебя сразу узнал?

— К несчастью, синьор, хоть я и старался придать себе самый злобный вид.

— А о Нормандце ничего не известно?

— Нормандец! — воскликнул Железная Башка. — А разве он не здесь?

— Он ускакал, увлекая за собой отряд кабилов.

— Может, его убили?

— Вот этого-то я и не знаю, но очень хотел бы знать.

— А теперь, господин барон, что сделают с нами проклятые мусульмане? У меня самые дурные предчувствия.

— Не будем отчаиваться, Железная Башка. Тут кто-то нам покровительствует.

— Кто?

— Я не знаю, кто это, но подозреваю, что это хозяйка тех двух негров. Я могу поклясться, что видел их вчера вечером.

— Где?

— Здесь.

— О!

— Я уже засыпал, одурманенный каким-то запахом, когда в углу увидел фигуру. Та ли это дама, которую мы встретили у мечети дервишей, или другая, я не знаю.

— И что она вам сказала?

— Она приблизилась ко мне и поцеловала меня.

— А вам это не приснилось, господин барон?

— Нет, глаза у меня были открыты, мне кажется, я почувствовал на своей щеке прикосновение ее губ.

— Что вы говорите, синьор? Она красива?

— Не знаю, она вся была закутана в белое покрывало.

— Так, может, это был призрак?

— Говорю тебе, она была из плоти и крови.

— И вы ее не задержали?

— Я не мог даже пошевелиться. Этот таинственный запах лишил меня сил.

— А потом?

— Потом я больше ничего не помню.

— Может, в этой комнате обитают духи? — сказал Железная Башка, испуганно оглядываясь вокруг. — Если бы они были так добры и вывели нас отсюда! Господин барон, а о графине вы узнали что-нибудь от Зулейка?

При этих словах на лице юноши отразилась глубокая печаль.

— Не говори мне о ней! — сказал он глухим голосом. — Боюсь, что для меня она потеряна.

— Так ведь есть Нормандец, синьор.

— А кто может с уверенностью сказать, что он еще жив?

— И есть глава дервишей.

— А кто сообщит ему, что нас схватили?

— Что же с нами будет?

Барон не ответил. Он опустился на диван, обхватив голову руками, и предался печальным мыслям.

— Бедняга Железная Башка! — вздохнул каталонец. — Я начинаю думать, что мои кости упокоятся здесь.

Видя, что барон молчит, он свернулся на ковре и стал мучительно придумывать хоть какое-нибудь средство, чтобы сбежать. Он строил планы, один причудливее другого, но все его размышления кончались глубоким вздохом, полным отчаяния.