Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа

Так прошло полчаса. Вдруг со двора до них донесся цокот копыт, потом послышались угрожающие крики, визг женщин и ругательства.

Кричали во дворе, на лестницах, на террасах. Казалось, дворец штурмуют вражеские орды.

— Синьор! — воскликнул Железная Башка, вскакивая с ковра. — Что происходит? Вы слышите этот шум?

Барон, погруженный в свои мысли, казалось, даже не слышал всех этих криков, которые делались все более громкими и угрожающими.

— Чего ты хочешь? — спросил он.

— Я бы сказал, синьор, что во дворе идет бой.

Прогремели ружейные выстрелы, от которых задрожало стекло на потолке.

«Кто может осаждать жилище князя Зулейка? — подумал юноша. — Может быть, в Алжире вспыхнуло восстание? Или это Нормандец со своими моряками пришел освободить нас? Но это невозможно! Брать штурмом дворец в центре Алжира! Кто способен на такое безумство?»

Внезапно он побледнел.

Во дворе кричали:

— Христианин! Нам нужен христианин! Приказ Кулькелуби!

Хотя барон знал всего несколько слов на берберском, ему удалось кое-что разобрать, и он понял общий смысл криков.

— Кто-то нас предал! — воскликнул он.

— Скажите мне, что происходит, синьор? — спросил Железная Башка. — Мне кажется, вы испуганы.

— За нами пришли.

— Кто?

— Солдаты Кулькелуби.

— Пантеры Алжира? Ах, предатель Зулейк! Господи помилуй! Мы пропали.

— Молчи! Зулейк не мог нас выдать, его слуги пытаются отбиться. Должно быть, это мавры, которые были с ним на охоте.

— Господин барон, мы погибли! — пробормотал Железная Башка, у которого ноги подкашивались от ужаса.

Крики и шум приближались. Время от времени слышны были выстрелы из мушкетов и пистолетов.

Барон прислонил ухо к двери и внимательно вслушивался, а каталонец бил себя кулаками по голове и повторял:

— Мы пропали! Мы пропали!

Какие-то люди поднимались по винтовой лестнице, которая вела в зал, и кричали:

— Христианин! Приказ Кулькелуби!

Барон огляделся в поисках какого-нибудь оружия, решив умереть, но не попасть живым в руки пантеры Алжира, чья жестокость была известна всем в Европе.

— Ничего нет! — воскликнул он. — Но мы не сдадимся без боя! Ко мне, Железная Башка! Забаррикадируем дверь!

Но тотчас дверь распахнулась от страшного удара и целый поток янычар, вооруженных саблями и пистолетами, хлынул в зал.

— Вот он! — закричал человек в кафтане, расшитом золотом. Это, очевидно, был командир. — Берите его! А! Тут еще один! Возьмем обоих!

Янычары бросились к барону и к Железной Башке, чтобы связать их, прежде чем они успеют оказать какое-нибудь сопротивление. Но тут властный голос их остановил:

— Прекратите! Вы вломились в дом потомка калифов!

Женщина удивительной красоты вошла в зал через потайную дверь и встала перед бароном и Железной Башкой. Ее сопровождали четыре негра огромного роста, вооруженные стальными палицами. Они держали за ошейники двух мастифов, крупных, как гиены.

У барона вырвался удивленный крик. Он узнал даму, которую встретил возле мечети кружащихся дервишей, а негры были те самые, которые помогли ему избавиться от бедуинов.

Даме этой было не более двадцати лет. Она представляла собой образец совершенной мавританской красоты, возникшей благодаря смешению арабской и семитской крови, взяв лучшее у этих народов.

Она не была крупного телосложения, но обладала прекрасной статью. Ее фигура вызывала в памяти сильфиду, изгибы тела были мягкими и изящными, лицо круглое и свежее, с кожей цвета сливок, которой славятся креолки в Америке. Глаза черные, миндалевидные, в глубине зрачков которых вспыхивали молнии. Длинные ресницы, подчеркнутые сурьмой, бросали на глаза и щеки густую тень. Носик совершенной формы и круглый ротик, формой напоминавший кольцо, как любят говорить мавританские поэты.

Как и в тот день, когда барон встретил ее в первый раз, на ней был богатый кафтан из прозрачного зеленого шелка с широкими рукавами, расшитыми золотом и жемчугом. В талии кафтан был перехвачен широким поясом из зеленого бархата, на котором поблескивала россыпь мелких бриллиантов. На ногах — шаровары из белого узорчатого шелка, они спускались до щиколоток, где их поддерживали золотые браслеты.

Вуаль не скрывала ее лица, а на голове не было тюрбана, поэтому ничто не мешало рассмотреть ее роскошные черные волосы, поднятые над прекрасным лбом двумя золотыми гребнями и заплетенные в косы.

Барон не сумел сдержать возгласа удивления и восхищения.

— Амина! — прошептал он. — Вчерашнее видение!

Молодая женщина властным жестом сдержала порыв янычар.

— Что вы здесь делаете? — закричала она. — Разве в Алжире больше не уважают мавританских принцесс? Убирайтесь!

На мгновение среди янычар воцарилось смущение, они были удивлены и колебались. Красота и отвага этой дамы, а в особенности ее высокое положение произвели большое впечатление на свирепых берберов, привыкших слепо исполнять приказы ужасного командующего флотом Алжира.

Колебание, однако, было недолгим. Офицер, который ими командовал, вышел вперед и сказал решительно: