Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа

— И возможно, она сорвет злобу и на графине.

— Она могла бы, если бы графиня не находилась в безопасности за стенами Касбы.

— Что вы говорите?

— Ее выбрали слуги бея и отвели как рабыню в Касбу.

— Тогда она потеряна и для Зулейка, и для барона.

— Освободить ее из Касбы будет не так просто, это верно, — ответил мираб. — И все же я предпочел бы, чтобы она была рабыней бея, а не оставалась в руках Зулейка. Я, как глава дервишей, могу свободно входить во дворец и смогу увидеть ее и даже поговорить с ней, если ее не поместили в гарем, а это может случиться только через несколько месяцев.

— А почему не раньше, синьор?

— Сначала ей нужно будет выучить арабский язык, научиться играть на теорбе и петь — в общем, превратиться в настоящую мусульманскую красавицу. А за два или три месяца много чего может произойти, правда, Микеле?

— Мне никогда не нужно было больше пятнадцати дней, чтобы спасти христианина и помочь ему сбежать из тюрьмы.

— Касба не тюрьма, мы столкнемся с огромными трудностями, если хотим спасти графиню. Ну вот и рассвело. Мне нужно идти в мечеть. Подождешь меня здесь? Я надеюсь принести тебе какие-нибудь новости о бароне.

— Я бы хотел повидать моих людей.

— Твоя фелука все еще стоит в порту, и никто ею не интересуется. Я предупрежу матросов о твоем возвращении. Будет очень неосмотрительно после всего, что случилось, появляться на улицах Алжира: Зулейк и его мавры видели тебя. Здесь есть хорошая постель, еда, табак и даже бутылка доброго старого вина. Как видишь, тебе будет чем разогнать тоску.

— Мне большего и не надо, синьор, — ответил Нормандец. — Я бы охотно выспался. Когда вы вернетесь?

— После полудня.

Он набросил на плечи плащ из темной шерсти, взял посох и вышел.

Нормандец, когда дверь за мирабом закрылась, улегся на диван и заснул, утомленный событиями предыдущей ночи и долгой поездкой на муле.

Когда он открыл глаза, день уже перевалил за полдень, но мираба не было видно. Это опоздание нимало не встревожило фрегатара, поскольку он знал, что старику ничто не угрожало у берберов, напротив, он пользовался глубоким уважением как глава одного из самых уважаемых религиозных орденов.

Он приготовил себе довольно скудный обед из того, что нашел в хижине, и приложился к старому вину, которое нашел в тайнике в гробнице, где когда-то был похоронен мусульманский святой, а потом отдал должное превосходному греческому табаку.

Он провел весь день в напрасном ожидании. Что могло случиться со старым мирабом? Несколько раз он выходил из хижины в надежде увидеть, как тот поднимается по тропинке вдоль стены Касбы, но так ничего и не увидел.

Немного обеспокоенный, он уже собирался отвязать мула и отправиться в дом к ренегату, когда мираб наконец появился. Несмотря на свой преклонный возраст, бывший тамплиер поднимался по тропинке быстрым шагом, опираясь на посох. У него, должно быть, были важные новости, раз он так торопился.

— Ты меня, наверное, уже не ждал, Микеле? — спросил старик, входя и опускаясь на диван.

— Я беспокоился из-за вашего опоздания, синьор. И собирался идти вас искать, — ответил фрегатар.

— Мне нужно многое тебе рассказать.

— Новости хорошие?

Мираб выпил немного вина, которое ему налил Нормандец, а потом принялся рассказывать с досадой в голосе:

— Не слишком хорошие. Сестра Зулейка очень серьезно скомпрометировала барона, я сомневаюсь, что ему удастся избежать гнева этого чудовища, Кулькелуби. Я не знаю, кто выдал барона, возможно мавры или сокольники, которые сопровождали Зулейка на охоте, или родственник какого-нибудь алжирца, убитого бароном, но о нем стало известно главнокомандующему.

— И его арестовали? — спросил фрегатар, бледнея.

— Нет еще. Принцесса приказала встретить янычар командующего флотом ударами палиц, обратила их в бегство, а потом увезла барона в безопасное место.

— Куда?

— Пока неизвестно. Но рано или поздно Кулькелуби его найдет и несомненно отомстит, хотя все знают, что принцесса имеет некоторое влияние на этого убийцу христиан.

— Если им удастся его взять, это будет катастрофой и для меня. Его подвергнут пыткам, чтобы узнать, кто привез его в Алжир.

— Этот дворянин скорее расстанется с жизнью, чем предаст тебя, — ответил мираб. — А вот другой, скорее всего, не выдержит.

— Кто другой?

— Его слуга.

— Железная Башка! Его тоже схватили?

— К несчастью, бедный мой Микеле.

— Мне кажется, я уже чувствую, как мне в грудь всаживают крюк, — сказал фрегатар, от лица которого отлила вся кровь. — Этот бездельник-каталонец погубит всех, чтобы спасти свою шкуру.

— Они еще не попали к янычарам Кулькелуби, — сказал мираб. — Кто знает, где спрятала их принцесса и смогут ли их найти. Кроме того, мы узнаем все, что произойдет во дворце главнокомандующего. Один раб-христианин расскажет мне обо всем.

— А о графине ничего нового?

— Сегодня мне не удалось войти в Касбу, поскольку бей принимал французское посольство. Попробую завтра. Ты доволен тем, как я провел день?

— Да, а мои люди?

— Они уже знают, что ты вернулся и не подвергаешься никакой опасности. Давай поужинаем и ляжем спать. Я уже немолод и начинаю ощущать груз лет.