Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа

— Подождем, Педро. Я не утратил надежды. Твое отверстие не делается у́же?

— Пока нет. Я свободно могу вращать головой. Вытащить только не получается. Прямо хоть уши обрезай…

— Тихо! Смотри!

— Куда?

— Туда, где наш корабль.

— И что там, Карминильо?

— Приближаются два вооруженных бербера на мехари.

Педро поднатужился, вытянул изо всех сил шею и тоже увидел двух всадников на берегу. Те неторопливо ехали, покачиваясь в седлах. И, судя по всему, направлялись к пещере.

— Что, если они нас заметят и отчекрыжат нам головы? — спросил Педро.

— Не заметят, мы слишком высоко.

— Скоро рассвет. Луна уже давно опустилась за море.

— Да они и не разглядят нас на фоне скалы. К тому же марокканцы — отвратительные стрелки, — успокоил друга Карминильо. — Только порох с пулями зря переводят.

— Это и есть разбойники Эр-Рифа?

— Да, Педро. Приглядись. Видишь, в отличие от прочих мавров у них почти белая кожа, голубые глаза и светлые волосы.

— Мне кажется, они направляются к пещере.

— Наверное, их привлек дым пожара. Вот и решили посмотреть, с чего это вдруг загорелись водоросли. Местные горцы следят за пещерами и гротами, которые служат им укрытиями на случай войны с нашими соотечественниками.

— А как же цыгане? Их схватят, Карминильо.

Тот побледнел, в глазах сверкнула ярость столь неистовая, что зрачки полыхнули огнем.

— Иметь винтовку и не иметь возможности ею воспользоваться! — хрипло проговорил он. — Отсюда мы могли бы легко прикончить и людей, и верблюдов.

— Цыганам грозит смерть?

— Янко — наверняка. А Замору они пощадят.

— Плевать мне на цыгана. По-моему, он нам скорее враг, нежели друг. Согласен, Карминильо?

— Будь проклят тот, кто поджег водоросли! — воскликнул молодой инженер.

— И что? Нам остается бездействовать?

— Ты можешь вытащить голову и взять маузер?

— Нет, Карминильо.

— Я тоже. Мы точно в гарроту угодили.

— Зато наши гитары при нас.

— К чему тебе гитара?

— Умирать так с музыкой!

— Ну мы пока не умираем, Педро.

— На что ты надеешься, дружище?

— Не в моих привычках отчаиваться. О нет! Мехари больше не видно! Разбойники скрылись в пещере.

— Тревожишься о Заморе?

— Цыганка отважна и вооружена отличной винтовкой. Если потребуется, она сразится хоть со всеми разбойниками Эр-Рифа, вместе взятыми. К тому же с ней Янко, а он, как ни крути, не трус.

— Слышишь? В пещере стреляют!

— Слышу, слышу. — Карминильо задергался, пытаясь выбраться. — Рядом погибает прекрасная цыганская принцесса, а я торчу тут, ни на что не годный! Если треклятые дыры не вернутся к прежним размерам, помрем от жажды под палящими лучами солнца. Мы даже от хищных птиц не можем защититься!

— Теперь ты, Карминильо, впадаешь в отчаяние?

— Нет, пока нет.

— В пещере продолжают стрелять…

— Слышу…

Всходило солнце. Море засверкало мириадами золотых бликов. Утренний ветер погнал высокие волны. Хольк, до этого кое-как державшийся, разваливался на глазах. Разыгравшаяся стихия разбивала обшивку, выламывала переборки и, добравшись до трюма, швыряла на берег ящики и бочонки. Ветер сек лица несчастных студентов песком, ухудшая их и без того незавидное положение.

— Близится наш смертный час! — воскликнул Педро, тряся головой в безнадежной попытке избавиться от засорившего глаза песка. — Чертова лава! Слой всего несколько сантиметров, а не сломаешь. Если через час цыгане нас не спасут, мы умрем. Я уже спекся. Ах, сколько воды я бы сейчас выпил! Ты как там, приятель?

Карминильо не ответил. Он все вытягивал шею, пытаясь разглядеть, что происходит на берегу. Глаза у него покраснели, веки опухли, но зрение пока не подводило, и он заметил мехари, покинувшего пещеру. Пробежав метров сто пятьдесят, верблюд остановился. Сидевший на нем риф поднял ружье, определенно готовясь стрелять. Туча песка в этот миг поредела, человек и животное были видны как на ладони.

— Смотри, Педро.

— Я наполовину ослеп, но, по-моему, там верблюд.

— Прежде их было два.

— Точно, Карминильо.

— Получается, цыгане преподали разбойникам первый урок?

Грохнул выстрел. Всадник вылетел из седла. Верблюд рухнул на землю, забил ногами и протяжно заревел. Его хозяин поднялся. Постоял, глядя на агонизирующее животное, потряс кулаком и опрометью бросился в песчаные дюны.

— Педро, Педро! — вскричал Карминильо. — Кажется, я обретаю надежду! Кто, как не цыгане, мог открыть огонь по разбойнику? Им известна дурная слава обитателей Эр-Рифа.

— Так ты уверен, что стреляли Янко с Заморой?

— Конечно! Кто-то из них. Главное, Педро, это означает, что цыгане живы.

— Мы об этом и прежде догадывались по выстрелам в пещере.

— Вовсе нет. Стрелять могли патроны в ящиках, до которых не сразу добрался огонь. У меня просто камень с души свалился.

— Тогда почему они не выходят наружу?

— Видимо, боятся засады. Или отправились на наши розыски.

— Ты уже можешь вытащить голову?

— Нет, Педро. Надо подождать, пока горная порода расширится.

— Значит, конец. Я умираю от жажды, а это солнце изжарит нас живьем. А вот и гости! Канальи, только вас нам не хватало.

Педро поднял голову и посмотрел вверх, руками вцепившись в края отверстия, чтобы поддержать тяжелеющее тело.