Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа

— Схватят нас там.

— Не схватят, Педро.

— Где же Янко?

— Мне тоже очень хотелось бы узнать, куда подевался этот прощелыга…

— Остался с ведьмой, — предположила Замора. — Ничего, мы еще встретимся на узкой дорожке, и тогда ему придется иметь дело со мной.

— Встретимся? Где? На склонах Гуругу? Не исключено. Он ведь тоже охотится за талисманом. Посмотрим, посмотрим. Драгоценный платок с картой-то у меня.

— Если верить Янко, старуха — цыганка. Ей, может быть, многое известно о могиле нашего короля.

— Поймаем ведьму и сбросим в пропасть, — сказал Педро. — Лично я никогда не боялся ветра. Чихать мне на ветер, пусть хоть сам Эол его раздует.

— Вам не кажется, что лучше было нам остаться в минарете? — спросил товарищей продрогший Карминильо. — Хоть крыша бы над головой была.

— Нас бы там в лепешку расплющило! — фыркнул Педро. — Нет уж, предпочитаю вымокнуть до нитки.

Вдруг Карминильо вскочил на ноги и воскликнул:

— Едут!

— Кто?! — хором спросили Замора и Педро.

— Разбойники.

— Много?

— Не знаю, но, по-моему, их ряды заметно поредели.

Девушка и будущий законник тоже встали. В свете молний они различили около восьмидесяти всадников, галопом мчавшихся по равнине.

— Разыскивают нас, — прошептал Карминильо.

— Заметили, что наших трупов под завалом нет? — предположил Педро.

— Боюсь, так оно и есть.

Рифы, ничуть не устрашенные потерями и проливным дождем, упорно скакали вперед.

— Бежим? — предложил Педро, испугавшийся, что бандиты решат обыскать рощицу.

— Молнии так и сверкают. Нас мигом увидят, — возразил Карминильо.

— Вдруг они не нас ищут?

— А кого?

— Но нельзя же сидеть сложа руки!

Карминильо пожал плечами и, помолчав, произнес:

— Знаешь мусульманскую присказку? Все в руках Аллаха. Но учти, сдаются магометане только в самом крайнем случае.

— Мы с тобой не турки, не мавры и не арабы, Карминильо.

— Я не предлагаю сдаться без боя, Педро. Дождь или ветер — наши маузеры стреляют одинаково метко. Бандиты же вооружены дульнозарядным старьем, один выстрел — и у тебя в руках простая дубина. Смотрите, они, похоже, скачут по нашим следам. Да, сомнений нет, направляются сюда. Друзья, готовьтесь к обороне.

Рифы, ведомые охотничьим инстинктом, рыскали по округе. Прошло с полчаса. Дождь продолжал лить как из ведра, но разбойники, завернувшись в почти непромокаемые плащи из верблюжьей шерсти, не особенно обращали на него внимание.

— Нас окружают. — Карминильо вздохнул.

— Однако приближаться не осмеливаются, — заметил Педро.

— Утра ждут.

— В таком случае нам конец.

— Скорее всего, приятель. Я тут все обдумал и вот что вам скажу. Не надо нам вступать в бой и злить разбойников.

— Но что они с нами сделают?

— В плен возьмут.

— Надейся, надейся.

— Сейчас война. Бандиты начнут попадать в засады испанцев, их будут отправлять в Мелилью. Нас могут обменять. Главное — сохранить жизнь.

— Хм… — с сомнением протянул Педро.

— А ты рассчитываешь уложить их всех с одного выстрела, что ли? Тогда вспомни, стены минарета нас не защищают, и у рифов тоже может найтись хорошее оружие. Ну как? Все еще хочешь пострелять? Я готов тебя поддержать.

— Нет, Карминильо. Пожалуй, не рискну. Просто не желаю приносить в жертву Замору, которую ты любишь всем сердцем.

— Спасибо, дружище, — поблагодарил его растроганный приятель.

Они замолчали, привалившись к стволу дуба.

Тем временем разбойники медленно продвигались вперед, сужая круг огня и железа. Миновало пять часов тревожного ожидания. Небо начало проясняться, лишь ветер завывал в пропасти. Приближалась утренняя заря, неся беглецам беду. Горизонт стремительно розовел, свет разгонял тени. И вот над морем поднялось солнце, пролив на африканское побережье свои жаркие лучи.

Рифы с ружьями на изготовку стояли в сотне шагов от рощицы. Беглецы вскочили на ноги, не в силах противиться нервному напряжению, и, крепко взявшись за руки, двинулись навстречу гарцующему шейху. Винтовки друзья опустили дулами к земле.

— Ага! Вот и вы! — вскричал бандит и ухмыльнулся. — Кем вы себя вообразили? Зайцами? Что ж, мы — отличные ищейки и чуем гяуров за милю. Сдаетесь?

— Мы еще не бросили оружие, — с достоинством отвечал Карминильо. — А значит, пока свободны.

— Вас только трое.

— И чем же вы тогда гордитесь? Что целой сотней осмелились напасть на двух юношей и девушку? Храбры, нечего сказать.

Шейх нахмурился и нетерпеливо взмахнул рукой:

— Твои очи узрели, что вчера мы не дрогнули под выстрелами испанских пушек. Это ты вызвал канонерку на помощь?

— На помощь?! Да мы сами едва не погибли под завалом.

— Да-а, это верно. Тогда откуда она взялась? Чего им надо?

— Мы не знаем.

— Ах так! Не желаете говорить?

— Нам нечего сказать. Мы покинули Испанию задолго до того, как началась война.

— Все христиане брехливые и трусливые собаки! — завопил шейх.

— Трусливые? Хочешь узнать, как мало мы дорожим жизнью? Ты мнишь себя великим воином? Вызываю тебя на дуэль.

Собравшиеся вокруг разбойники дружно захохотали. Шейх уставился горящими черными глазами на Карминильо и прорычал:

— Ты смеешь бросать мне вызов на глазах у моих людей?

— Да. А если не примешь, во всеуслышание назову тебя трусом.