Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа

Он в отчаянии напряг мускулы, пытаясь разорвать путы, чтобы кинуться на шейха и придушить.

— Во-первых, за то, что вы испанцы. Уже семь дней ваши соотечественники обстреливают из пушек гробницы наших предков и наши адуары. Во-вторых, на вашей совести смерть нескольких воинов. Кровь за кровь.

— Это все?

— Нет, не все. Вы — христиане, которым строго-настрого запрещено здесь появляться.

— Нас расстреляют? — спросил Педро и плюнул под ноги вождю.

— Расстреляют?! — Бандит ухмыльнулся. — Такого новомодного обычая вы не встретите даже в окрестностях Марракеша.

— Значит, нам перережут горло? — предположил Карминильо.

— Слишком легкая смерть.

— Мерзкий убийца! Что же ты с нами сделаешь?

— Старейшины уже все решили. Можем отправляться в путь.

— Куда? — изменившимся голосом спросил Педро.

— Увидите. До заката всего три часа. Скоро ночь опустит на Африку свой черный плащ. Оставаться здесь неразумно.

— То есть нас не убьют прямо сейчас? — уточнил Карминильо, думая о Заморе.

Не удостоив его ответом, вождь отвернулся, чтобы взять чашечку ароматного дымящегося кофе, поднесенную одной из женщин. Он неторопливо осушил ее и хлопнул в ладоши.

Тут же в шатер вошли восемь крепких мужчин.

— Привяжите пленников к спинам лошадей.

Студентов, несмотря на их сопротивление, подняли и потащили вон из шатра.

Снаружи уже ждали двадцать всадников и стояли два вола. Школяров вновь погрузили на коней, и отряд двинулся в путь. Вдогонку неслись крики женщин:

— Смерть! Смерть христианам!

Гиена Гуругу обвел взглядом свой отряд, в котором находились и шестеро белобородых старейшин, вынесших приговор, затем отдал приказ выступать.

Под удалявшиеся взвизги женщин: «Смерть! Смерть!» — двадцать три коня и два вола направились к ущелью, миновали его и углубились в густой лес. Когда они проехали километра три, прозвучал приказ остановиться.

Вокруг простиралась пустошь, поросшая густой жесткой травой, которой брезговали даже верблюды. Всадники спешились, связали лошадей цугом, а сами встали в круг и зарядили ружья. Один, с огромным ножом, подошел к волам и умело перерезал обоим горло. Несчастные, даже не замычав, рухнули замертво.

— Карминильо, — обратился к приятелю Педро, безуспешно пытаясь высвободиться, — для чего они убили бедных животных? Неужто это как-то связано с нашей собственной участью? И мы тоже вскоре покинем сей мир и отправимся туда, откуда нет возврата?

Карминильо не ответил. На него было страшно смотреть. Он побледнел как полотно, а глаза расширились от ужаса.

— Не молчи, дружище! — взмолился Педро, испуганный видом товарища. — Уж не привяжут ли нас к трупам волов, чтобы бросить на съеденье львам? В этой глуши их наверняка хватает.

Тот продолжал молчать. Казалось, он утратил дар речи.

— Ну же! Скажи мне, какой смерти нам ждать?

— Не смею, Педро.

— В жизни не видал тебя таким перепуганным.

— Не смею… — повторил Карминильо, не сводя взгляда с волов.

Они уже не дергались и неподвижно лежали в луже крови.

— Нам скормят все это мясо, чтобы мы лопнули?

— Еще хуже, мой бедный друг.

— Хочешь сказать, они настолько жестоки?

— Я не раз повторял, что это самые злобные обитатели Марокко. Смотри-смотри, Педро! Так я и думал!

Человек с ножом вспорол волам брюхо и с помощью четырех воинов принялся вытаскивать внутренности. Мерзко завоняло. Сердца, легкие и желудки извлекли и отложили в сторону.

— Карминильо! — закричал Педро. — Мне страшно! Во имя Господа, объясни, к какой адской казни нас приговорили эти изверги?

Гиена Гуругу подошел к ним с горящим взором и произнес:

— Готовы?

— К чему, грязный пес? — рявкнул Карминильо. — Хотя я и так догадываюсь.

— Мы положим вас в брюхо волов, точно младенцев в люльки. Там вам будет хорошо и покойно, ни комары, ни мухи не покусают. Главное, постарайтесь не сгнить раньше времени. Плоть на горячем солнце разлагается быстро. К завтрашнему утру волы превратятся в груды смердящего мяса.

— А их животы послужат нам постелью? Я угадал, подлец?

— Там будет удобнее, чем на циновке, — ухмыльнулся главарь. — Ночью с земли тянет сыростью.

— Трус!

— Замолчи! — в сердцах зарычал бандит. — Мы должны возвращаться в свой адуар, и нас не прельщает перспектива наткнуться впотьмах на львиный прайд.

— Будь милосерден, обойдись с нами как с военнопленными и расстреляй.

— Надеешься умереть легкой смертью, гяур? Ты убил Пантеру Гуругу. Пришло время расплачиваться.

— Я победил его в честном поединке, винтовка против винтовки! — парировал несчастный юноша.

— Мне известно одно: Пантера мертв. Завтра его похоронят. А кто отправил его в рай к гуриям? Может быть, я?

— Нет, я.

— В таком случае на что ж ты жалуешься? Наши старейшины изрекли свое мудрое слово.

— Хорошо. Казните меня, но пощадите моего товарища.

— Он испанец, вы были вместе, и довольно об этом, — пожал плечами шейх.

— Уж не подговорил ли кто тебя нас убить?

— Все возможно.

— Цыган из Испании, верно?

— Это все дела Сиза-бабы. Когда сгниешь вместе с воловьим трупом, можешь нанести заклинательнице ветров визит. Если прежде львы не отгрызут тебе башку.