Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа

Карминильо и Педро, разбуженные ее криком, хотели последовать за ней, но тут, откуда ни возьмись, на поляну выскочили семеро рифов. Они бросились на студентов и схватили их прежде, чем те успели взвести курки револьверов.

— Ага! — завопил один. — Два христианчика! Посмотрим теперь, чья возьмет!

Перед несчастными стоял не кто иной, как Гиена Гуругу, объявившийся, когда его меньше всего ждали. Коварный бандит хохотал, наблюдая за студентами, пытающимися освободиться из лап его подельников.

— Клянусь бородой пророка! — воскликнул он. — Вижу, ваши мускулы не слишком пострадали, хотя мы и обрекли вас на мучения, непосильные даже для великанов. А вы, глянь-ка, оба чистенькие, без единого пятнышка крови! Истинное чудо!

— Мне же куда большим чудом представляется твое появление, — сказал Карминильо, оставив попытки вырваться.

— Надеялся, тебе позволят спокойно взойти на гору и проложить путь этому шелудивому псу, генералу Марина-Веге? Я пропустил множество схваток, лишь бы вас выследить!

В это время подоспел конный отряд в полсотни человек. Они скакали галопом, словно двигались по равнине, а не поднимались в гору. Всадники окружили двух пленников. Среди них было много раненых в грязных повязках. Видимо, отряд только что вышел из боя. Перекинувшись с подъехавшими словечком-другим, Гиена Гуругу повернулся к пленникам. Лицо его потемнело, глаза налились кровью.

— Христианские собаки! — заорал он. — На сей раз вы не уйдете от смерти.

— У тебя имеются под рукой две коровы? Или ты вспорешь брюхо коням? — усмехнулся Педро.

— У меня найдется идея получше! — рявкнул бандит. — Ваша агония будет долгой и… — Он вдруг осекся и пристально посмотрел на студентов. — Вы шастали у каньона Лобо. Мы нашли ваши следы. Но вас было трое. Где третий?

— Ошибаешься, — сказал Карминильо, намереваясь во что бы то ни стало спасти Замору. — Мы были вдвоем.

Бандит дернул головой и выругался:

— Хотите меня надуть? Не выйдет. Вас было трое. И третьей, думаю, была та молодая цыганка со жгучими глазами.

— Мы не видели ее с тех пор, как ты оставил нас помирать. Мы сами спаслись благодаря счастливому случаю. Нам помогли термиты.

— Ах вот в чем дело! Треклятые козявки перегрызли жилы. Так я и думал. Странно только, что они и вас не сожрали.

— Просто насекомые милосерднее вас, разбойников, — ответил Карминильо.

— Ладно, забудь о букашках. Давай поговорим о цыганке. Куда она убежала?

— Тебе не все равно?

— Нет.

— Уж не собираешься ли ты на ней жениться?

— Не я, так кто-нибудь другой женится.

— Ты говоришь о цыгане, да? О том любимчике Сиза-бабы? Где этот негодяй?!

— Подохнешь, тут же его отыщешь, — хмыкнул бандит.

— Дай мне расквитаться с ним прежде, чем смерть сомкнет надо мной черные крылья.

— Некогда нам заниматься всякой ерундой. Лучше говори, куда подевалась цыганка.

— Повторяю, я не имею понятия.

— Не хочешь, значит, признаваться. Ну и пес с тобой, сами разыщем. — Гиена Гуругу махнул рукой и обратился к своим людям, державшим в руках веревки из верблюжьей шерсти: — Вяжите христиан и следуйте за мной.

Студентов, невзирая на их сопротивление, мигом связали по рукам и ногам.

— Пошли, — скомандовал шейх и двинулся вниз по склону.

Всадники ехали за ним. В самом конце процессии несколько пеших тащили пленников.

В долинах непрерывно гремели пушки, продолжая обстреливать адуары. Над дальним лесом вечерний бриз нес клубы дыма, в котором сверкали искры.

Гиена Гуругу, бормоча под нос проклятия «окаянным христианам», остановился перед куббой, куда ранее заглядывали Карминильо с Педро, и кивнул своим людям.

Пленников втолкнули внутрь, без церемоний повалив на ветхие ковры, кишевшие оголодавшими блохами. Вошел шейх, быстро пробежался взглядом по обстановке. Убедившись, что внутри нет ни еды, ни оружия, спросил:

— Так признаетесь, куда делась цыганка, или нет? Если скажете, где ее искать, велю выкинуть отсюда эти ковры.

— А нас, каналья, оставишь здесь? — крикнул Педро.

— Ну конечно! Вы приговорены к смерти и умрете от голода и жажды.

— Подлец! Лучше заруби нас ятаганом!

— Слишком быстрая смерть. Удар — и сердце перестает биться, а душа отлетает на небеса. Мы многое о вас знаем. Вы — испанские шпионы.

— Кто тебе это наплел?

— Человек, сопровождавший Сиза-бабу.

— Янко! — в один голос крикнули студенты, побледнев от гнева.

— Я не спрашивал его имени.

— Встретишь этого человека, передай ему, что он покойник. Может статься, мы умрем первыми, однако жизнь подчас преподносит сюрпризы.

— Надеетесь удрать? Неужто не понимаете, что мы запрем вас здесь? Заложим вход камнями, которые вам даже не пошатнуть. К тому же для этого вам придется сначала развязаться.

— Отвечу тебе мусульманским присловьем, — сказал Карминильо. — Бог велик.

Казалось, Гиену Гуругу глубоко задели слова школяра.

— Уверен, вы оба — испанцы. Однако, чтобы моя душа была спокойна, прочти какую-нибудь суру из Корана.

— Я его никогда в руки не брал.

— Тогда, христианские собаки, приготовьтесь быть сожранными заживо блохами и клопами либо умереть от голода и жажды. Через пятнадцать дней мы вернемся справиться о вашем здоровье.