Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа

Барон, за которым неотступно следовали стражники, матросы и слуги, готовые защищать его, бросился на алжирцев, которые уже поднялись на террасу. Враги лезли со всех сторон, некоторые выпрыгивали на террасу из внутренних помещений замка, поскольку им удалось опустить мост.

Барон, как разъяренный тигр, бросался на врагов, раздавая направо и налево стремительные удары шпагой. Он уже почти расчистил себе проход, как вдруг перед ним оказался рыцарь, чье лицо было полностью скрыто шлемом. Рыцарь этот сразу атаковал барона, свирепо вращая двуручным мечом.

Молодой дворянин успел подобрать щит, оброненный кем-то из врагов, кому он раскроил череп. Этим щитом он отразил чудовищный удар бербера, который мог бы разбить его шлем. Потом он сам нанес противнику сильнейший удар, который рассек надвое шлем-морион врага. Среди поломанных перьев и обломков шлема мелькнуло лицо нападавшего.

Барон, увидев, кто скрывался под шлемом, в ярости закричал:

— Зулейк! Господь свидетель, на этот раз ты не уйдешь!

— Да, Зулейк, — ответил бывший раб с гордостью. — Зулейк пришел забрать женщину, которую любит.

— Умри, как собака, несчастный! — вскричал барон, нападая на неверного с отчаянной отвагой.

Все вокруг немного расступились, освободив место двум главным героям этого сражения. Однако и стражники, и матросы, и слуги, и алжирцы продолжали биться, круша доспехи и шлемы.

Ярость утроила силы барона, он наносил удар за ударом, стремясь разбить доспехи мавра и пронзить шпагой его грудь. Зулейк, настроенный не менее решительно, наносил своим двуручным мечом такие мощные удары, что они, казалось, могли сокрушить даже скалы. Но его меч все время натыкался на щит, который отражал все его выпады.

Они обменялись дюжиной ударов без видимого ущерба ни для одной из сторон, поскольку были умелыми и ловкими фехтовальщиками. И в этот момент раздался крик старого Антиоха:

— Мост сейчас упадет! Отходим!

Стражники, которым было поручено обрушить мост, уже почти разбили боковые балки и ждали только, пока их товарищи отойдут, чтобы окончательно перерубить опоры.

Барон, видя, что стражники и матросы бросились к башне, несмотря на свое неудержимое желание покончить с мавром, понял, что должен прервать бой, чтобы не оказаться в одиночестве против всех врагов.

Он нанес бывшему рабу последний удар, который пробил доспехи и заставил мавра пошатнуться, а потом в два прыжка пересек мост под градом летевших в него пик.

Он едва успел достичь маленькой двери, которая вела в башню, как балки упали с ужасным грохотом, увлекая за собой алжирцев, пытавшихся пересечь мост и проникнуть в последний оплот защитников замка вместе с беглецами.

В течение нескольких секунд из глубокого рва слышались душераздирающие крики и ругательства, потом облако пыли скрыло мертвых и умирающих.

Нападающие, охваченные ужасом при виде этой катастрофы, вернулись на террасу, с площадки башни на них посыпались обломки зубцов и камни, которые пробивали их шлемы и доспехи, дробили руки и ноги, головы и спины, а из двери, которая прежде вела на мост, в них с оглушительным шумом стреляли из аркебуз и пистолетов.

Барон, мокрый от пота, с расплющенным шлемом, с исцарапанными доспехами, с испачканной кровью секирой, бросился вверх по винтовой лестнице на площадку башни. Там укрылись графиня и ее служанки, а также матросы, торопливо заряжавшие кулеврину и бомбарду.

— Все пропало, Карл? — спросила молодая хозяйка замка с рыданием в голосе. — Нам остается только умереть.

— Мы еще не попали к ним в руки, Ида, — ответил дворянин, отбрасывая секиру и шлем. — Если мы и потеряли замок, башня еще наша, и с Божьей помощью и благодаря доблести наших людей я надеюсь, что мы сможем продержаться до подхода моей галеры или другой помощи. Эта канонада, должно быть, хорошо слышна и на сардинском берегу, и даже в Кальяри. В общем, моя девочка, не отчаивайтесь, неверным будет нелегко проникнуть сюда.

— Какой вы смелый! — сказала графиня, глядя на него с восхищением. — Вас не смущают опасности, кровавые битвы, удары шпаги, пушечные залпы? А ведь вам только двадцать лет!

Барон улыбнулся, но в тот же миг лицо его омрачилось и в глазах, еще сверкавших огнем битвы, появилось выражение печали и смущения.

— Есть только один человек, который внушает мне страх.

— И кто это?

— Зулейк.

— Вы видели его?

— Мы встретились на мосту, мы снова дрались, но я так и не смог нанести смертельный удар. А это уже второй раз, когда мы сошлись в бою.

— Но что нужно от нас этому предателю? Почему он так ненавидит меня?

— Боже мой! — воскликнул барон. — Это любовь заставила его осадить замок.

— Любовь? Но кого он любит?

— Вас, Ида, — ответил барон.

— Зулейк меня любит! — воскликнула графиня с ужасом. — Значит, это я та женщина, которая тревожила его сон! Карл, я боюсь. Этот человек сделает все, чтобы похитить меня и разрушить наше счастье.

— Я это знаю, — ответил барон, — и вот поэтому мы просто обязаны продержаться до подхода помощи, иначе меня убьют, а вы попадете в рабство. Впрочем, башня крепка, против неверных будут наши шпаги и наши доспехи.