Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа

В этот момент на площадку вышел начальник стражи, а с ним несколько человек, которым удалось выбраться живыми из бойни.

— Господин барон, — сказал он, — дверь мы забаррикадировали, и я приказал приготовить мину у основания башни, поскольку предполагаю, что вы предпочтете оказаться погребенным под развалинами башни, чем попасть живым в руки язычников.

— Ты правильно сделал, Антиох, — ответил дворянин, глядя с тревогой на графиню. — Да, лучше смерть, чем рабство. Сколько человек у нас осталось?

— Нас двадцать четыре мужчины и женщины.

— А Железная Башка?

— Он здесь.

— Он жив?

— Я думаю, что живее всех остальных.

— Поставь десять человек обслуживать орудия, остальных на первый этаж башни, за амбразуры. У нас есть аркебузы?

— И достаточно боеприпасов.

— Постараемся продержаться как можно дольше, хотя бы до подхода моей галеры.

— А что она сможет против четырех галер и фелуки берберов?

— Я надеюсь, что она придет сюда не одна, — ответил барон. — Если канонаду услышали на берегах Сардинии, как я надеюсь, нам на помощь придут и другие корабли. Пойди расставь наших людей на места, будем надеяться на доблесть наших шпаг.

Глава V Мина

Башня, в которой осажденные пытались организовать последний отпор жестоким пантерам Алжира, была прочным строением квадратной формы. Она располагалась на холме у северной стены замка.

Она не была пристроена к главному зданию, а по прихотливому замыслу то ли архитектора, то ли хозяина замка стояла совершенно отдельно. Башня, высотой более сорока метров, была трехэтажной, на каждом этаже были бойницы и готические окна, прикрытые прочными железными решетками. Может быть, когда-то она служила тюрьмой.

Как бы то ни было, это было прочное сооружение с толстыми стенами, сложенными из осколков скалы. На вершине была площадка, окруженная зубцами, под четырехскатной крышей, которая защищала сначала лучников, а потом, после изобретения пороха, стрелков из аркебуз и канониров.

Как было принято в те времена, когда войны велись почти непрерывно, когда штурмы, неожиданные нападения случались постоянно, в башне были подземелья, а подземные ходы вели в ближайший лес, где в последний момент мог укрыться гарнизон в случае осады. Оттуда же можно было попытаться предпринять вылазку и захватить врага врасплох.

Но при всем при этом барон, графиня и их товарищи не могли считать себя в безопасности, поскольку им противостоял противник многочисленный, решительный и хорошо вооруженный кулевринами и бомбардами галер и фелуки.

И действительно, берберы, хотя мост, соединявший башню с замком, был разрушен, а сами они понесли значительные потери, не пали духом, а, напротив, были совершенно уверены в своей победе.

Галеры, придвинувшись к берегу ближе, чем позволяла глубина бухты, нацелили свои орудия на площадку башни и прицельным огнем начали разрушать зубцы, лишая, таким образом, защитников их последнего укрытия. Под этим непрерывным обстрелом было невозможно зарядить кулеврину и бомбарду, на башню градом сыпались железные ядра и огромные каменные шары.

Барон попросил графиню и ее женщин спуститься на нижний этаж, где стражники и слуги стреляли из аркебуз через оконные решетки, пытаясь удержать алжирцев, большой отряд которых собрался у основания башни. Они старались разрушить стену и пробить себе проход.

На несчастную башню со всех сторон сыпались ядра и пули: с площадок замка, с бастионов, из окон стреляли берберы, целясь в окна и надеясь отвлечь защитников, чтобы тем временем их товарищи смогли заложить мины и подорвать стены.

Барон своим примером воодушевлял людей, постоянно напоминая, что помощь близка. Время от времени он высовывался из окна и смотрел на море в надежде увидеть, как с острова Святого Антиоха или от сардинских берегов к ним направляются корабли. Но ни малейшего луча света, который бы намекнул на приближающуюся помощь, не было видно на горизонте, после захода луны небо совсем потемнело.

Против его воли им овладевала тревога, его беспокойный взгляд то и дело обращался к графине. Она вместе со всеми женщинами преклонила колени в углу зала и молилась вполголоса.

Но он ничем не выдавал своих опасений и продолжал взывать:

— Смелее, друзья! Помощь скоро придет! Если нам удастся продержаться до зари, берберам придется вернуться в свои норы.

Железная Башка, который наконец появился непонятно откуда, старался во всем следовать примеру своего хозяина, хотя сердце его сжималось от страха, а сам он был белее свежевыстиранной простыни. От волнения его речь стала еще более хвастливой. В другое время это вызвало бы смех, но сейчас никто не обращал на него внимания.

— Не бойтесь, дети Креста! — кричал он. — Барон Сант-Эльмо с вами! Я тоже здесь с моей палицей, вселяющей ужас во врага! Подпустите их поближе, и вы увидите, как я разгоню этих собак! Кто они такие, эти неверные? Дети дьявола, которых мы пинками загоним обратно в ад! Бог с нами, Он защитит нас! Мужайтесь, синьора, мужайтесь, сыны Мальты и Сардинии! Мы устроим бойню, резню, мы уничтожим всех, мы войдем в историю!