Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа

Полное уничтожение, к несчастью, угрожало не берберам, а защитникам замка. Несмотря на их усилия, враги уже добрались до основания башни, и слышны были глухие сильные удары, которыми они пытались сокрушить стену. Грохот нарастал.

В это же время артиллерия с галер продолжала крушить зубцы башни, осыпая верхнюю площадку дождем пуль и снарядов, так что мальтийцам пришлось бросить кулеврину и бомбарду и спасаться бегством в нижние помещения, иначе их убили бы всех до одного. Половина из них осталась среди обломков и осколков камней, которые усыпали площадку после обстрела с фелуки.

Когда площадка опустела, берберы стали стрелять по окнам, ломая железные решетки и в пыль разбивая каменные рамы. Одно ядро уже влетело в помещение и разбилось о дальнюю стену.

Приближался ужасный момент, когда защитникам нужно будет сдаться или погибнуть. Барон, очень бледный, уже отчаявшийся дождаться помощи от своей галеры, понимая, что никакая помощь уже не поспеет, стоял рядом с графиней, которая продолжала молиться.

— Наш конец уже близок, — сказал он печально. — Бог нас покинул. Что вы предпочитаете? Смерть или рабство? Вам нужно решить, бедная моя Ида. Если хотите, мы можем прибегнуть к последнему средству. Надеюсь, еще не поздно.

— Что вы хотите сделать, Карл? — спросила девушка. Глаза ее округлились от ужаса.

— Я хочу попытаться выйти через подземный ход.

— Вы думаете, они его еще не нашли?

— Не знаю, но, если хотите, мы спустимся вниз. Я только одного боюсь.

— Чего же, Карл?

— Может взорваться мина. Нас всех убьет одним взрывом. Алжирцы уже, должно быть, заминировали основание башни.

— Боже мой! — воскликнул Железная Башка, который стоял тут же и слышал весь разговор. — Мина, говорите, господин барон? Тогда мы погибли!..

— Взрыва можно ожидать с минуты на минуту, — сказал Антиох, который отошел от окна, чтобы перезарядить аркебузу. — Я видел, как берберы только что отступили бегом и спускаются со скалы. Я бы не советовал вам пользоваться подземным ходом. Своды могут обрушиться прямо на вас.

— Тогда для нас все кончено, — растерянно прошептала графиня.

— Тогда для нас все кончено, — растерянно прошептала графиня.

— Нет, пока еще нет, Ида, — сказал барон, который хотел ее успокоить. — Даже если мина взорвется, башня упадет не сразу. Она очень прочная, нужно несколько центнеров пороха, чтобы полностью ее разрушить.

— Но мина, несомненно, пробьет широкую брешь, — заметил начальник стражи, — и берберы этим воспользуются, чтобы добраться до нас, господин барон.

— Лестница узкая, ее легко защищать, — ответил дворянин. — Сколько нас осталось?

— Едва наберется пятнадцать человек.

— Этого достаточно, чтобы сопротивляться довольно долго. Помощь обязательно придет не с одной стороны, так с другой.

Старый Антиох покачал головой с довольно мрачным видом, потом он сделал барону знак подойти к лестнице, которая вела вниз, и сказал ему вполголоса:

— Через полчаса, а то и раньше, мы умрем или попадем в плен, господин барон. Алжирцы уже подожгли фитиль мины, а от этой мины взорвется и моя. Вы забыли, что я тоже заложил мину у входа в подземелье, чтобы подорвать врага, если он найдет подземный ход?

Барон вздрогнул.

— Тогда мы все взлетим на воздух? — спросил он мрачно. — Я человек военный, меня смерть не страшит, но Ида… твоя хозяйка…

— Лучше смерть, чем рабство в Алжире, господин барон. Кроме того, я не думаю, что башня рухнет, но этот взрыв, несомненно, пробьет широкую брешь и обрушит лестницу, закрывая нам путь к отступлению.

Несмотря на все свое мужество, барон содрогнулся.

— Если бы я хотя бы мог убить Зулейка, — сказал он с жестокой нотой в голосе. — Я бы умер спокойно.

— Господин барон, — сказал старик, как будто принял в этот момент неожиданное решение, — может быть, у нас есть еще несколько минут до взрыва.

— Что ты хочешь сказать?

— Что, если мы попробуем залить водой нашу мину? Она для нас опаснее. Там есть чан с водой, прямо рядом с пороховым зарядом, я нарочно поставил его туда, чтобы в случае необходимости обезвредить мину. Я пойду и опрокину его. Если я не успею, то не по своей вине.

— Если ты бросаешь вызов смерти, я тоже пойду, — сказал решительно молодой человек. — Умереть раньше или позже — все едино, Зулейк меня не пощадит.

Он быстро поднялся по лестнице, подошел к графине, которая стояла на коленях, закрыв глаза руками. Он обхватил ладонями ее голову и прижался губами к ее лбу.

— Что вы собираетесь делать, Карл? — спросила она с рыданием в голосе.

— Я иду испытать судьбу, — ответил дворянин в крайнем волнении.

Потом без дальнейших объяснений он схватил секиру и бросился к лестнице, догоняя Антиоха, который уже торопливо спускался.

— Вернитесь, господин барон, — сказал начальник стражи, загораживая ему проход. — Позвольте мне одному пойти навстречу смерти. Я стар, а вы молоды.

— Нет, — ответил дворянин.

— Вернитесь, мина вот-вот взорвется.

— Нет.

Наверху, у лестницы, раздался душераздирающий крик:

— Карл!