Раздолбаи космоса, или Гений кувалды

— Кто додумался? — с ленивым презрением переспросил он. — Это я ему насчёт трубы посоветовал…

— Да ты что? — не на шутку обрадовался Лёша Баптист. — Вот и я думаю: ну не может быть, чтоб он сам… Тупой он, Васька-то!.. Не иначе, думаю, Ромка подсказал… Парнишка-то сообразительный, всё на лету хватает…

Несмотря на то, что произнесено это было самым искренним, чуть ли не подобострастным тоном, русоволосый Ромка нахмурился и подозрительно покосился на неопрятного Лёшу Баптиста.

— Так ты его видел, что ли?

— Да вот как тебя! — тараща глаза, заверил Лёша. — Идёт в фартуке, через губу не переплюнет… Мартышек этих набрал целый взвод, ломограф ему тащат… Ну мент же, ясно: лишь бы кем покомандовать!.. Па-теха… — неожиданно приуныв, закончил Лёша Баптист и снова пригорюнился. — А ты вот молодой, талантливый, — с упрёком сказал он вдруг. — Видишь же, сидит человек, мается… Нет чтобы сломать что-нибудь, ну хоть вон ту хренотень… Я б тогда к Пузырьку сходил поправился…

— Ты ж у него только что был, — сказал Ромка.

— Мало ли что… — уклончиво молвил Лёша. — Ты молодой, ты этого не поймёшь… Недобрал, понимаешь?

— Недоперепил, — сказал Ромка.

— Ой, ну Ромка! — подобострастно восхитился Лёша и закашлял, засмеялся. — Ну скажет же!.. Слушай, тебе ж вот этот камушек… — Лёша указал на ближайшую глыбу, имеющую вид узла со спрятанными хвостиками. — …сломать — раз плюнуть! Тюк — и все дела! А? — Лёша с надеждой уставился на бесчувственного Ромку.

Тот, кажется, даже и не слушал.

— А куда пошли, не заметил? — рассеянно спросил он.

— Кто?

— Да Вася со своими…

Лёша Баптист жалостливо скривился и долго смотрел на Ромку, укоризненно качая головой.

— Вот ты с ним дружишь, — назидательно проговорил он. — Фартуки кроить помогаешь… Лучше бы за Ликой за своей приглядывал. Смотри! Пока ты с ментом трубы на стороне курочишь, она тебе такой фартук скроит…

— А вот интересно, — проговорил вдруг Ромка, как бы не услышав последних слов Лёши Баптиста. — На четыре тюбика твоя завалинка потянет?

— Э! Э! — встревожился тот. — Ты это… Ты так не шути!.. Ты… Но штаны у тебя, конечно, блеск! — поспешно сменил он тему. — Из чего ж ты их сделал, не пойму…

Ромка досадливо шевельнул высокой бровью.

— У малого кольца, знаешь, такая рогулька есть, в чехле, — небрежно объяснил он. — Так это чехол… — Он озабоченно провёл ладонями по бёдрам. — Только вот ужимаются сразу, как снимешь, — сокрушённо сообщил он. — Приходится на ночь их снова на рогульку натягивать…

— Так они ж к ней опять прирастут! — усомнился Лёша.

— Не прирастут, — успокоил Ромка. — Кабель-то я отрезал…

— Ловко… — Лёша в восхищении покрутил головой. — А Вася — он вон туда пошёл, вон за тот угол… Ты ему покажись. Обязательно. Штаны-то, а? Ни у кого таких нет!

— Да он уж вчера их видел… — равнодушно сказал Ромка и поволок ноги в указанном направлении.

Лёша Баптист дождался, когда он скроется, и с облегчением перевёл дух.

— Ишь… — пробормотал он, ревниво оглаживая насиженную глыбу. — Завалинку ему… Я тебе дам завалинку…

* * *

— Дьот? Дьот? (Пойдёт?) — с трепетом допытывался разведчик.

— Дьот, — сказал Василий. — Как раз то самое, что надо. Считай, что тюбик ты себе уже заработал.

Открытая разведчиком глыба напоминала выбеленный дождями череп доисторического чудовища с мощным наростом на затылке. Василий хмурясь обошёл её кругом, оглаживая выступы, как это делал непревзойдённый Ромка, когда собирался ломать на спор такое, к чему никто и подступиться не решался.

— Так… — проговорил наконец Василий, останавливаясь. — Выступ-то мы, конечно, сколем… А дальше?

Он обошёл глыбу ещё раз и, поколебавшись, скомандовал:

— Кувалдометр!

Телескоп пронзительно перевёл, хотя никакого перевода не требовалось — слово было знакомо каждому. Возбуждённо чирикая и немилосердно мешая друг другу, лупоглазые помощники подтащили тот штырь, что покороче да поувесистей, и, подчиняясь властному мановению руки Василия, отбежали на безопасное расстояние, стали полукольцом.

— Никого с той стороны не осталось? — строго осведомился Василий. — Па-берегись!

Он откачнулся и, хакнув, как при рубке дров, ударил снизу. Глыба треснула — ровно выстрелила, и выступ, распавшись надвое, тяжко упал на покрытие. Лупоглазые кинулись на обломки и поволокли их в сторону. У кого-то в шестипалой лапке оказался осколок помельче, которым он немедленно начал молотить по одному из кусков. Ничего хорошего, правда, из этого не вышло — после второго удара хрупкое рубило рассыпалось в мелкую крошку.

Василий стоял перед выпуклым сколом и озадаченно чесал в затылке. Ясно было, что в эту точку бить можно до вечера — толку не будет. Цвет скола был белесоватый без никаких тебе радужных переливов (первый признак того, что чуть глубже располагается так называемая напряжёнка). Василий покружил около глыбы, трогая и обстукивая выступы, но так и не понял, где же она, зараза, может прятаться. Звук везде был глухой, поверхность — матовая, белёсая.