Раздробленный свет

Тарвер привлекает внимание Лили к себе… внимание всех присутствующих. Я изо всех сил стараюсь не сводить глаз с Тарвера, но, хотя мне всегда удавалось контролировать даже самые незначительные изменения в выражении лица, мне вдруг становится трудно ничего не выдать наблюдая за Гидеоном. Изо всех сил я стараюсь не привлекать внимания к юноше, тихо крадущемуся в темноте, несущему вирус, который либо наша последняя надежда остановить ее, либо конец света.

* faux pas (франц.) — неверный шаг ложный шаг, промах, ошибка

Из своей тюрьмы я тянусь к девушке, которую они вернули. Я улавливаю вспышки ее жизни ее глазами, настолько краткими, что она не может знать, что я был там. Море лиц и камер направлено на нее, когда она описывает кораблекрушение. Блеск драгоценного камня, зажатого между двумя пальцами, и лицо молодого человека, смотрящего на нее. Дом, наполовину построенный в пустыне. Небо усыпанное звездами.

И голубоглазый мужчина.

Каждый раз, когда я вижу его, я толкаюсь сильнее, но ум девушки силен. Она приближается все ближе и ближе к моей тюрьме, а я все еще не могу прорвать ее защиту. Все, что мне нужно — это один шанс, один миг, чтобы проскользнуть в ее разум, сбежав из моей тюрьмы навсегда.

Затем еще одна вспышка. Блондинка в бальном платье с оружием в руках. Сокрушительный звук. Слепящая боль пронзила нас обоих.

И на мгновение защитные стены Лили Лару падают.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

ГИДЕОН

ГОРЛО НАПОЛОВИНУ сжалось от паники, и только когда София шевельнулась, я смог начать дышать. Я заставляю дрожащие руки успокоиться, сгибаю пальцы и снова ползу вперед.

— Лили, дорогая, — зовет месье Лару со своего места на полу. — Ты не можешь просто избавиться от них?

Я и забыл, что он здесь, и судя по тому, как остальные поворачивают головы, они тоже.

— Из-за их маленьких игрушек так трудно понять, где они, — отвечает Лили. — Так что щиты-барьеры простираются достаточно далеко, чтобы защитить меня… защитить всех нас, так как ни у кого еще не почернели глаза. — Нам не хватает только Гидди, — продолжает она, и за этой улыбкой, за этим прозвищем, которое бесит меня в ее устах, слышится стальная нотка, которая посылает ледяную стрелу прямо вниз по моей спине. Добыча, говорит этот голос. Вот кто ты такой. И я хочу поиграть с тобой.

— Чертовы мальчики Маршанты, вечно опаздывают, — бормочет Лару.

— Мой отец не понимает, — обращается Лили смотря в глаза Софии, которая стоит слегка покачиваясь. — Он решил увидеть то, что видит сейчас. Как он сможет взглянуть правде в глаза? Он отнял у меня свободу. Мою жизнь. Мою смерть. Он забрал все, ради собственной выгоды. — На мгновение мне кажется, что она скажет что-то еще, но ее глаза закрываются, плечи расправляются, и напряжение поет в ее теле. Прерывисто вздохнув, она снова выпрямляется.

— Остальные, — продолжает Лили, — тоже не понимают. Остальные из моего вида, по ту сторону разлома… они хотели узнать, стоит ли изучить человечество, стоит ли учиться у него. Мы были одни в нашей Вселенной, пока ваши корабли не начали прорываться сквозь нее, и мы решили, что есть что-то, что можно приобрести, связавшись с вами. — Она резко выдыхает с отвращением в глазах. — Они ничего не понимают. Я здесь с самого начала. Я видела, что вы такое на самом деле.

— Лили? — голос Лару дрожит… в нем слышится резкость, нечто грубое. Это та его часть, которая понимает, что происходит, погребенная под слоями умышленного непонимания и зарождающегося безумия.

— Пятеро вас, — шепчет Лили, не обращая внимания на отца, — и эта безвкусная, полоумная идиотка Лили, которую я вынуждена носить. В итоге шесть душ, чьи судьбы переплелись таким образом, что вы никогда не сможете постичь, встали на этот путь, чтобы оказаться здесь. Каждый из вас видел худшее в человечестве, и вы должны были показать нам, стоило ли с вас познавать.