Раздумья в сумерках жизни

Эх, Коля, Коля! Дорогой ты мой дружок, далёкой молодости! Ну что тебе тогда стоило чуть опоздать на вечернюю зорьку, заехать к старикам, и не пришлось бы мне потом, спустя много лет, писать в историко-краеведческий музей г. Омска и в Любинский район с просьбой сообщить, когда и по какой причине эту сибирскую деревушку нарекли таким прозвищем. И я благодарен Алине Анатольевне Кильдюшевой, учёному секретарю этого музея в Омске, сообщившей мне, что причины такого прозвища этой деревни они, к сожалению, не знают, как и официального её названия «Заря коммунизма», и вообще подробными сведениями не располагают. Однако Алина Анатольевна любезно порекомендовала мне обратиться с этим вопросом в музей Любинского района к его директору Букрееву Валентину Павловичу, что я и сделал. Из его коротенького ответа узнал, как и когда появилась деревушка Пердиловка. Оказывается, что в конце XIX и начале XX века из Рязанской губернии сюда прибыли переселенцы и на своих тощих лошадёнках, запряжённых в соху, с утра до вечера распахивали целинные земли и обустраивались с жильём на голом месте. Местные же старожилы, появившиеся здесь в давние времена, неплохо к тому времени обустроились и жили с достатком и вольготно. Вот они-то, глядя на изнурительный труд переселенцев, и стали презрительно называть их пердунами, а их невзрачную деревушку Пердиловкой. Это и есть вся правда о появлении оскорбительного прозвища деревни и её ни перед кем, ни в чём не виноватых жителей. Что любопытно – это унизительное прозвище накрепко прижилось в сознании многих сельчан на 17 лет при царской власти и более чем сорок лет при советской и незаметно исчезло из памяти сельских жителей, особенно молодых, лишь в последние годы, как и её официальное название «Заря коммунизма». Но что особенно интересно, так это одинаково печальный конец как Пердиловки, так и страны Советов с развитым социализмом. И сдаётся мне, что между ними в их жизни и гибели почти в одно время и, скорее всего, по одной причине было какоето подозрительное родство, и оставило оно о себе скверные воспоминания. Казалось, будто самой судьбой с рождения они были обречены на такую почти незаметную и бесславную кончину. Напоследок оговорюсь и повинюсь перед читателем, что официальное название колхоза «Заря коммунизма», возможно, я назвал неточно. Допускаю, что ослышался в разговоре с хозяйкой дома или забыл за давностью лет, но оно мало чем отличается от тех названий, которыми нарекали колхозы в ту пору местные партийные чиновники.

Тюмень, 1999 г.

С философским уклоном

Надо же было в тот день такому случиться. Только Василий Петрович взялся за дверную ручку, чтобы уйти на работу, как из своей комнаты выскочил заспанный внук Серёжа, студент, и торопливо его окликнул:

– Деда! Погоди! послушай минутку! На той неделе на занятиях по логике мне задали дома решить потешную задачку, и я сколько ни бился над ней, правильно на неё ответить так и не сумел. Помоги, деда, а?!

– Ну давай, только поскорей, я спешу.

Серёга спросонья, моргая близорукими глазами с белёсыми ресницами, тут же в прихожей и выпалил задачку скороговоркой, и Василий Егорыч еле успел её запомнить:

– Любви все возрасты покорны, а неизвестному Иванову 80 лет! Нужно, дед, найти логически верный ответ и обязательно с философским уклоном. Покорна ли тому Иванову любовь в его годы? Понял, дед?

Василий Петрович согласно кивнул головой и поспешно вышел. Своего внука он любил и никогда ему ни в чём старался не отказывать, но, выйдя на зимнюю улицу с морозным ветерком, прежде всего накинул на голову капюшон куртки и задумался. Вроде бы просьба внука с первого взгляда похожа на розыгрыш, он иной раз позволял себе такое по отношению к деду, чтобы послушать, как тот отвечает на его заковыристые вопросы, и вволю посмеяться. Но с другой стороны, насчёт первой строки ему не шибко сложно ответить, а вот насчёт Иванова хорошенько надо подумать, чтобы не упасть в глазах внука в этом вопросе. Тут дело серьёзное, не спеша размышлял он по пути на работу. Конечно, в первой строке чувствуется озорной Пушкин, загадочно обронивший когда-то эти слова о любви, а сам-то имел в ней завидный успех и с завораживающим блеском об этом писал в своих произведениях. А безвестный Иванов, похоже, кем-то выхвачен и прилеплен к словам поэта в нынешнее время, и по прожитым годам не так просто к нему может возникнуть у кого-то любовь, да ещё покорная. Видно, кто-то лишнего здесь приплёл и скорее для потехи. Но и тут ничего заумного нет, если подойти к этому Иванову со здравым смыслом, без всякого философского уклона, и ещё надо хорошенько покумекать, прежде чем дать внуку правильный ответ.