Раздвоение личности

— Кстати, посмотри на чертеж. Он не подходит к той шкатулке, что продала Хижанская, как думаешь? Мне на минутку показалось, что похоже.

— Нет, — Иван уверенно покачал головой. — Это не чертеж, а просто рисунок. Пропорции не соблюдены, поэтому вам так и показалось. Вот этот размер видите? Та шкатулка была намного выше.

— Действительно. И сколько всего у Хижанских было шкатулок, интересно?

— Будем надеяться, что эта, с чертежа — та самая, в которой нашли подделки. Так проще.

— Может, ты и прав. А вот, пожалуйста, фото Софьи Павловны.

С экрана смотрела молодая дама в пальто с меховым воротником.

— Ей пригрозили, и она, испугавшись, отдала шкатулку с подделками? Тогда непонятно, где оригиналы? И еще — зачем надо было прятать коллекцию, то есть, подделки?..

— Опять вопросы, Ваня? — Локтев улыбнулся. — Знаешь, я привык уже, что жизнь, а особенно история — это очень много вопросов, и совсем мало ответов. Мне показалось, или эта история действительно очень тебя волнует?

— А кто это? — Иван нашел фотографию “знакомого”.

— Это? Это и есть Виктор Хижанский. Ваня, ты собираешься как-то распорядиться тем, что я тебе рассказал?

— Как, по вашему, мне этим распорядиться, дядя Игорь?

— Знаешь, Вань, если еще немного пофантазировать… Как я понял, твои близкие знакомы с Хижанскими очень хорошо. Попробуй разузнать о коллекции, вдруг найдутся какие-то обрывки информации? Ниточка найдется, за которую потянуть? Это ведь интересно, Ваня. И знаешь, что? Я вот подумал — если бы мне в руки попали подвески из коллекции Каламбики, я бы мог очень хорошо их продать. Почти за настоящую цену. Думаю, так.

Иван вздохнул. Искать клад?

Нет. Он не романтик.

— Кладоискатель из меня никакой, дядя Игорь. Особенно когда цель такая призрачная.

— Да я понимаю. Но почему старику не помечтать? Я бы так хотел просто подержать их в руках, настоящие…

Потом он ехал по темным улицам, и в голове у него был сумбур. Каша из кусочков мыслей. Из обрывков.

Регина. Ника. Серега Веснин. Драгоценные подвести Хижанских… нет, как их там — Каламбики…

Понять, разобраться, и вытащить в безопасное место своих близких. Пусть другие идиоты ищут драгоценности, утонувшие в семнадцатом году. Пусть Хижанские вздыхают на тему того, кто и как облапошил их прадедушку. А ему и без этого интересно жить.

С Весниным все почти ясно. А Ника? Это случайно, что она попросила помочь с факсом? Почему вообще так вышло?

Если бы о Нике он мог рассуждать так же определенно, как о Веснине!

Веснин был понятнее, чем Ника. И понятнее, чем Регина.

Случайностей бывает много. Разных. Даже невероятных. Иногда прямо-таки даже хочется видеть за случайностями что-то закономерное. Но не всегда же это так!

Глупость — это случайность, или закономерность?

Так что же — Ника? А его Ринка — что?

Да, узнать, на кого зарегистрирован телефон… Ему это просто интересно.

А Ника… Поговорить с ней. Вытрясти все из Ники! Как-нибудь. Она расскажет. Он объяснит ей, в какую кашу она вляпалась, и убедит довериться. Он сможет, наверное.

Странно, Иван не подумал о том, чтобы вытрясти все из Регины. Он ведь и не понял даже приблизительно, при чем тут Регина! Она беспокоится о Жене. Но не она получала факсы с чертежами шкатулок.

Нет, Ника. Ника определенно, в чем-то замешана, это раз. Два — она более беспомощна перед ним, чем Регина. Как ни крути, это так. Она — не преграда, и не соперник, она лишь нуждается в помощи.

Виталик? Нет. Обойдемся без Виталика, это уж точно.

Регина. А если просто попросить ее открыться, все объяснить? Они же всегда доверяли друг другу. Он же ее муж!

Он же любит ее. Но как попросить?..

Подъезжая к своему дому, он сразу заметил машину Веснина у подъезда. Машина коротко просигналила два раза, и мигнула фарами. Их давний сигнал. Значит, Веснин ждет его, и заметил.

Это плохо. Лучше бы еще подумать обо всем. Без Веснина.

Маленькая фигурка выскочила из подъезда, размахивая рукой, и побежала к нему.

— Дядя Ваня!

Сонечка, дочка Ники.

— Дядя Ваня, ты пришел, наконец!

Она казалась такой взволнованной, что он даже забыл на мгновение и про драгоценности, и про все-все прочее.

— Соня, что такое? Случилось что-нибудь? Дома?!

— Случилось, дядя Ваня! Надо Сережу срочно спасать!

Он не сразу понял. Почему-то ожидал услышать про Нику.

С Сережей что-то? С его сыном?! Он испытал короткий, на пару секунд, приступ ужаса.

Спасать Сережку? От чего его спасать?!

— Дядя Ваня, — Соня схватила его за руку обеими своими ладошками. — Ты только послушай меня спокойно, не ругайся, ладно? Не будешь?

И ужас улетучился совсем. Иван перевел дух. Раз его уговаривают не ругаться, значит, по крайней мере, сын жив, и, может быть, даже здоров. Остальное поправимо. Только угораздило же его так не вовремя!

— Сонечка, давай коротко и внятно — что случилось?

Девочка закивала:

— Я буду внятно. Его надо с крыши снять.

— С какой еще крыши?

— Со школьной. Только его надо так снять, чтобы никто не знал, дядя Ваня, это очень важно. Мы решили, что только ты на это способен.

На ненужную лесть он не обратил внимания.

— Так. И давно он на школьной крыше?