Раздвоение личности

Что делать, рассматриваю ежика, до меня доходит, что он живой еще. Освобождаю пакет и кладу ежика туда. Ленка сразу приободрилась, откуда силы взялись. Идем искать Айболита. Точнее, в больницу идем, там ветеринарное отделение есть. Заходим в кабинет, объясняем, что к чему. Доктор тампонами ежика протер, укольчик ему сделал и в операционную отнес. Нам велел ждать около часа. Ждем. Ленка переживает, и речи быть не может, чтобы уйти. Часа через полтора Айболит приходит, сообщает — как хорошо, мол, что вовремя принесли животное. Травма тяжелая, жить будет, но инвалидом останется. А сейчас, либе фрейлин, его забирать и даже навещать нельзя — плохо ему после наркоза. Мы конечно, радуемся за ежика. Доктор продолжает: пару дней пациенту, ежику, то есть, придется полежать в отделении реанимации, потом можете его забирать. Ленка счастлива, я в замешательстве. Он спохватывается, добавляет, мол, если это для вас обременительно или чересчур ответственно, можете оформить животное в приют. А если все-таки вы решите его забрать, понадобятся некоторые формальности. Удивляюсь — какие еще формальности? Оказывается, договор об опеке и характеристика из магистрата. В ней должно сообщаться, что члены нашей семьи не обвинялись в насилии над животными. Еще магистрат должен подтвердить, что наши материальные и жилищные условия достаточны для опеки над животным. Мы не должны быть слишком бедны для ежика, поняла? Я уже совершенно в нокауте, обещаю ему посоветоваться с близкими, спрашиваю, сколько должна за операцию. Он говорит — вы ничего не должны. Действует федеральная программа по спасению животных, пострадавших от людей. Наоборот, вы получите премию в сумме ста евро за своевременное обращение к нам. Вам отправят деньги почтовым переводом. Мы благодарны вам за вашу доброту. Данке шен, гутхерциг фрейлин, ауфвидерзеен! Как тебя все это, подруга?

— Классно, — оценила Регина. — Просто классно. Что потом стало с ежиком?

— С ним порядок. Герхард взял справки, и мы его домой забрали. Он передвигается плохо, как-то боком, а так — ничего, бойкая животинка оказалась. Ленка его обожает. Собирались сюда летом, главная проблема была — кому доверить ежика?! Знаешь, на меня после того случая грусть-тоска накатила такая. Я хоть и немка, так сказать, а ребенок мой — и вовсе, и страна моя теперь — Германия, а за Россию мне обидно — сил нет. Вспомнила я, как мама моя в больнице месяц пролежала, года за два до Германии. Ты уже поняла, о чем я, да? Я по-немецки говорю легко, но думаю по-русски, да сих пор. И почитать люблю по-русски. Обращаться человечно с ежиками — это же нормально, подруга. Они имеют право жить, а мы, люди, им мешаем. Так? Это только русский человек, прошедший через российские больнички, от такого фонареет, а вообще — это нормально…

— У тебя все будет хорошо, — сказала Регина. — Вот увидишь. Выздоравливай быстрей.

— Ага. Обязательно.

Чуть позже, когда Регина почти уснула, Лара опять ее позвала.

— Подруга, — сказала Лара. — Счастливо тебе. Пока!

— Пока-пока, — ответила Регина. — Спокойной ночи.

А утром, проснувшись, она поняла, что Лары с ней больше нет. Лара ушла. Вот так, почти не попрощавшись. Стало как-то странно, очень легко, и немного грустно.

И хорошо. И замечательно. И — наконец-то!

Как же она счастлива, Господи! Почему ей раньше не приходило в голову, как она счастлива? Почему она так много думала о том, чего у нее нет, а не о том, что у нее есть? У нее же, вообще, есть все, а хочется больше — так вот оно, только руку протяни!

Ее жизнь теперь всегда будет другого цвета. Как, к примеру, старые, двадцатилетней давности цветные фотографии отличаются от нынешних. Так ей вдруг показалось.

И солнце за окном. Какое солнце! Она открыла глаза, посмотрела. Какое солнце, когда только светает на дворе? Приснилось, наверное…

Веснин сидел в кафе, за угловым столиком, и ждал Нику Ведерникову. Кафе было дорогим и в это время дня пустовало. Ника опаздывала уже на двадцать минут. Впрочем, он и ожидал, что она опоздает. Даже, может быть, специально опоздает.

Еще через десять минут она пришла. Огляделась, не сразу его заметив. Он помахал рукой. Ника подошла, не торопясь, села напротив.

— Привет.

— Здравствуй, — улыбнулся он. — Ты как?

— Я хорошо, как же иначе?

Он достал карточку со своим именем и телефоном, подал ей.

— Спрячь в сумочку.

— Зачем мне это нужно?

— Нужно, нужно. Спрячь в сумочку, пожалуйста.

— Хорошо, — она открыла сумку и бросила туда карточку. — Если настаиваешь.

Она красивая. Одета великолепно. Сразу видно, что Ведерников на жене не экономит. Со стороны подумаешь — в полном шоколаде девочка. А в глазах что-то есть, такое, как у нелюбимой собачки. Но это приглядываться надо.

— Мне жаль, что так вышло, — сказала Ника, и даже неловко рассмеялась. — Один раз в жизни влезла в авантюру, и не повезло. Расскажи все-таки, откуда вы тогда взялись, ты и Иван? Понимаешь, я…