Раздвоение личности

А ведь он пришел сюда убедиться, что это не так! Его жена не стала бы покупать такие духи. Зимние сапоги она еще купила бы за такие деньги, а духи — точно нет.

А если подумать? Ринка могла получить нежданную премию, и потратить ее на духи. Могла и не получать премию. Он ведь отдает ей деньги, и никогда не интересуется, на что она их тратит!

Скорее, так — духи ей кто-то подарил? Единственное вразумительное объяснение. И подарить такие духи мог только мужчина. Своей любовнице? Или пока еще не любовнице?

Если “пока еще” — она бы их не взяла! Регина — точно не взяла бы!

А может быть, она сама не знает, сколько они стоят? А вдруг она считает, что принять такой подарок — ничего особенного? Он ведь не знает, как она к этому относится, у него, кажется, ни разу не было возможности это узнать. За шестнадцать лет — ни разу! Он только полагает, что…

Чепуха. Он знает о ней все. Он, как облупленную, ее знает.

Еще ей могли сделать подарок, в благодарность, например. На работе. Могли или нет? За что ее, бухгалтера, благодарить?

Как раз бухгалтера иногда есть за что поблагодарить! Хорошо бы она еще не вляпалась в какой-нибудь криминал. И хорошо, если бы она действительно не знала, сколько стоит этот ее пузырек.

Чтобы женщина не знала, какие у нее духи? Так не бывает. И в своем деле Регина, кажется, разбирается. Она наверняка знала, что делала.

Но тогда она, наверное, сказала бы? Хоть что-нибудь? Или нет? Она могла бы рассказать, что ей подарили духи, ну, за помощь, к примеру, быстро оформила документы, или в нерабочее время — да не знает он, что она могла бы еще сделать, не понимает он в ее делах! Она могла бы что-нибудь соврать. Но если бы она объяснила, все, что угодно, он бы поверил сразу, ему в голову бы не пришло подозревать. Он верил ей всегда!

Вот именно, он всегда ей верил. А себе сейчас он не хотел верить. Все равно, приятнее думать, что подарок ей сделали в благодарность, даже за нечто противозаконное, чем согласиться, что это дар мужчины…

Чушь! За это ей дали бы деньги! А может, и дали?..

Последнее время Регина изменилась, вот в чем дело. Или он просто раньше не замечал?.. Мужья же обо всем узнают последними, так? Просто он думал, что это не про него, что у них с Ринкой все по-особенному, не как у всех. Ему, действительно, так казалось.

Но она изменилась. Она, можно сказать, его избегает. А когда не избегает — совсем другая. А ведь ему это понравилось, даже заводило — то, что она стала другая…

И телефон еще. Да, вот именно, телефон! Новенький телефон за шестнадцать тысяч рублей, который ей дали попользоваться. Какая подруга, или не подруга, могла взять и оставить ей такую вещь? Этот телефон он видел в салоне пару месяцев назад, еще остановился у витрины, посмотрел внимательно. Красивая штучка, но чересчур дорого. Цена имиджа. Игрушка. Он мог бы поклясться, что у Ринки в конторе нет дамочек с такими телефонами. Или есть? Он настолько отстал от жизни, что даже сын принялся ему объяснять, в чем он неправ…

Он ведь толком и не знает, что у Ринки там есть, в ее конторе, а чего нет. Она не рассказывает о своих делах. Он ей, бывает, рассказывает, а она — никогда.

— Ну, что? У тебя все?

Он вздрогнул, не сразу сообразив, откуда здесь взялась Ника. Конечно, Ника. Он сам ее сюда привез, и она застряла в отделе белья, и теперь держала в руках маленький разноцветный пакетик — что-то купила.

— Да, у меня все. Пойдем.

В киоске у выхода Иван прикупил пару бутылок пива — презент за факс. Потом им пришлось сделать небольшой крюк.

— Куда ты меня завез? — поразилась Ника.

Это был, собственно, бывший кинотеатр, Иван когда-то в детстве ходил сюда на индийские фильмы. Девчонки ходили на эти фильмы, чтобы посмотреть на любовь с песнями и плясками, пацаны — оценить, как злодеи и защитники справедливости мутузят друг друга. Кроме драк там совершенно нечего было смотреть, а уж пока дождешься, когда перестанут плясать и петь, можно помереть с тоски. А вот начнут стрелять или драться — хоть и не натурально, зато так весело!

Теперь кинотеатр превратили в мебельный магазин. И главный здесь был Вовчик, хотя это не его магазин, а каких-то родственников. И у Вовчика был факс.

Иван кивнул парнишке-продавцу, который хвостом ходил за пожилой дамочкой, разглядывающей книжные полки, и прошел в подсобку. Там было зверски холодно, ободрано и серо. Контора называется! Ника недовольно бурчала что-то, но не отставала.

Еще на приличном расстоянии от кабинета Вовчика они услышали голоса — казалось, там находилась уйма народу, причем эта уйма обсуждала отнюдь не вопросы реализации мебели. Собственно, и рабочий день уже закончился, можно сказать.

Ника нервно облизала губы.

— Знаешь, у меня разговор будет… конфиденциальный. Они не уйдут, если их попросить, как ты думаешь?

Иван лишь пожал плечами. Да кто же его знает, что за компания завалила к Вовчику так не вовремя, и как с ней обращаться?

— Если что, заберем факс. Он даст. У тебя все в порядке, Ника?

Она закивала.

— Конечно, в порядке, говорю же, это по работе.

— Послала свои фотки в заграничный журнал?

Ника опять кивнула, и улыбнулась.