Разглашению не подлежало

— Давайте ко мне, — предложил председатель сельревкома. — Жена ужин приготовит...

— Нет. Если вы не против, я переночую тут...

— Где же тут?

— Стулья сдвину — и хватит! Вы, товарищ, идите, отдыхайте...

— Вам виднее... — согласился прёдседатель. — В таком случае я вам тулуп свой оставлю, ведь все-таки вдвоем ночевать придется... Кроме вас, еще одна командированная имеется, тоже не захотела ко мне в дом идти...

— Кто такая?

— Из комсомола... Вот у меня записано: София... Фамилию не спросил. Познакомитесь сами... Молоденькая, тоненькая... Сразу видать: городская. У нас девки — гром и молния!..

Постучали. Двери отворились, и в комнату ворвался свежий ветер, бросил хлопья снега. Закачался на сквозняке фонарь.

Порог перешагнула девушка, глазастая, в простеньком платочке.

— София! — протянула руку.

— Красивое имя! А я — Эльза! Из губЧК...

Достала большие карманные часы — щелкнула замком. Кивнула председателю сельревкома.

— Идите, товарищ, отдыхайте... Мы тут сами устроимся...

— Золотые? — спросила София.

— Да. Подарок реввоенсовета фронта...

— Ко дню рождения?

— Да нет... — улыбнулась.

Посмотрела на циферблат, подтянула пружину и спрятала часы в карман.

— За ликвидацию банды на Харьковщине дали...

Устроились кое-как на стульях, укрылись шинелью и тулупом, но холод все же пробирался где-то снизу. Не спалось...

— Ты из какой семьи, Соня?

— Долго рассказывать... Жили мы в Киеве...

Она закончила гимназию. Отец работал на «Арсенале», его расстреляли петлюровцы. София продолжила дело отца. На заводе ее приняли в комсомол. Вскоре она стала членом боевой дружины...

Однажды на задании ее схватили петлюровцы, жестоко избили, бросили в тюремный вагон и вместе с другими арестованными увезли из Киева. Остановились в Виннице. Здесь ей удалось бежать. До полного освобождения города пряталась у добрых людей.

— Ты смелая девушка, Соня! — сказала Эльза.

— Я?! Вот вы — другое дело! Кобура с наганом... В ЧК работаете...

— А ты бы хотела вот так... в ЧК?

— Я?!. Да я и стрелять не умею...

— Главное — не бояться! А ты это умеешь!..

Не думала тогда Эльза, что вскоре София станет ее верной помощницей, активной участницей многих операций...

— София сумеет, — сказала председателю губЧК Грундман. — Я верю!

...Тем временем Артем Онищук распустил отряд по домам, а сам с десятком верных помощников решил перезимовать в удобном месте — отлежаться, откормиться, подлечиться. Разное мучило атамана: как быть дальше? Прошло две недели, как он отправил в губЧК письмо, а ответа все не было. Правильно ли поняли там его? Поверили? А потом вдруг и вовсе не стало жизни Артему — сон не брал, кусок в горло не лез: встретил атамана Лыхо, хотя не надеялся больше встретить. Руки опустились. Значит, не послушали его совета чекисты, не пошли следом Лыхо... Представлял себя в их положении: действительно, как такому верить? Что же дальше? Как поступить?

Решил: перезимую, а там... Там посмотрим.

Все эти дни Эльза и Михаил искали с ним встречи.

Объездили много сел, спрашивали людей — никто не видел.

— Может, за Днестр снова махнул? — терялся в мыслях Констандогло. — Тогда нашему плану конец...

— Нет. Не дурак же он, чтобы за границу уйти после своей статьи в «Вистях», где он последними словами ругал румын за плохое отношение к бежавшим туда украинским «козакам», — сказала Эльза. — Это ведь ты организовал его выступление в губернской газете?

— Было дело.

— Ну вот. Нет ему за Днестр пути...

— Где же его, черта, искать?! Словно не мужика, а иголку в стогу сена ищем... — нервничал Михаил.

— Самим нам его не найти...

— Что же делать?

— Попытаться отыскать кого-нибудь из Артемовых хлопцев... Тех, кто ушел от него... Наверное, знают базы батьки...

Связались с сельревкомами. Попросили навести справки. Наконец нашелся один и кое-что прояснил...

К дому подошли старым, давно не чищенным садом. Во дворе заметили женщину с ведрами — она спряталась в низеньком сарайчике, все стены которого были обставлены кукурузными снопами. Решили подождать. Никто больше не показался.

Двери оказались открытыми, и чекисты осторожно ступили в сени. Никого. В дальней комнате сидел человек в вышитой рубахе и пил из кружки.

— Входите! — вдруг сказал он. — Давно вас жду... Я вас заметил, когда вы еще садом подкрадывались... О! Да тут и жинка е!.. И не побоялись посылать такую красавицу!..

Грундман и Констандогло сначала обомлели, но, услышав доброжелательный тон хозяина, немного успокоились и вошли.

— С чем пожаловали? — смотрел на них в упор Артем.

— Вам письмо от Горина... — Эльза достала сложенный листочек.

— А ну, интересно... — ожил Артем.

Лицо его побледнело, помрачнело.

— Снова с покаянием... Ведь не поверите?

— Вы знаете Горина, знаете цену его слову... — сказала Эльза. — Собирайте отряд и ведите сдаваться...

Артем опустил голову: взгляд скользил по полу, словно искал ответ — быть или не быть? А если западня?!.

— Я должен сам увидеться с Гориным... — сказал. — С глазу на глаз...

— Так поехали к нему... — предложила.

— Нет... Один из вас останется здесь... Вот вы, — он показал глазами на Констандогло. — До моего возвращения. Так мне спокойнее...